Северный научно-исследовательский институт лесного хозяйства создавался в послевоенные годы. Тогда он назывался Архангельский научно-исследовательский стационар Академии Наук СССР, а потом Институт леса и лесохимии (АИЛиЛХ). В его стены пришли как зрелые ученые-лесоводы, так и молодые начинающие специалисты лесного хозяйства, подающие надежды в области научных исследований. Естественно, в их числе были и участники Великой Отечественной войны. Анналы истории лесной науки сохраняют их фамилии. Это – А.С. Синников, В.Н. Драчков, В.И. Кашин, Л.А. Варфоломеев, Б.Н. Николин.
Самый известный из них, конечно же, Анатолий Сергеевич Синников, Герой Советского Союза, с 1966 по 1978 гг. – директор этого института. О нем разговор отдельный (см. очерк в этом же выпуске). Другие герои нашего очерка тоже внесли каждый весомый вклад в развитие лесной науки, а главный вклад их жизни – в долгожданную, оплаченную дорогой ценой, Победу над грозным врагом Отечества. Этот вклад бесценный.

Валентин Николаевич Драчков (1925-1983 гг.).
В АИЛиЛХ пришел в 1962 г. после окончания Архангельского лесотехнического института и пяти лет работы ассистентом на кафедре лесной таксации и лесоустройства. В институте леса он до конца своих дней руководил научной работой по лесопатологии в северных лесах.
Валентин Николаевич – знаменательного, рубежного года рождения, 1925-го. Из рядов тех мальчишек, которых последними брали на фронт семнадцатилетними. Ребят рождения 1926 г. война в основном минула, а вот те, кто родился в 1921-1924 гг., в большинстве своем полегли на полях сражений. В послевоенные годы редко встречались мужчины этих годов рождений. Многие из ровесников Драчкова были призваны в действующую армию, но в боевых действиях уже не участвовали. Многие из них захватили последние бои, иные и погибли. Некоторые, и Валентин Николаевич из их числа, хлебнули венного лиха полную чашу.
Его призвали в марте 1943 г. Немного поучившись во Львовском военно-пехотном училище, переведённом в г. Киров, освоил прыжки с парашютом, получил на грудь значок «За первый прыжок» и знак Гвардии.
Не окончив училище, оказался на формировании 19-й гвардейской воздушно-десантной бригады. В г. Дмитров эта бригада была переформирована в 299-й гвардейский стрелковый полк 98-й дивизии. В его составе Валентин Драчков прошел весь боевой путь до последних дней войны.
Летом 1944 года Драчков в составе своего полка прибыл на Карельский фронт в Лодейное Поле для участия в Свирско-Петрозаводской операции. Это был один из «десяти сталинских ударов», имевший цельювывести из войны Финляндию и вернуть занятые ею земли. После тяжелых боев у д. Большая Гора части 98-ой дивизии 26 июня 1944 г. освободили г. Олонец. Форсировав р. Видлицу, 15 июля вышли на прежнюю границу Финляндии, продолжая тяжелые бои в районе г. Сортавалы.
Здесь Валентин бросил курить. Последняя его цигарка была буквально выбита изо рта выстрелом снайпера. Хорошо что она находилась в уголке губ и пуля прошла мимо.
После успешного завершения операции, в которой Драчков принял боевое крещение, дивизия была выведена в резерв под Могилев. Четверо бойцов его дивизии за форсирование р. Свирь были удостоены звания Героя Советского Союза. Валентин Драчков приказом командира дивизии 18 августа 1944 г. был награжден медалью «За боевые заслуги». Видимо, было за что.
После недолгого отдыха Драчков со своим полком вновь на фронте, уже на 3-ем Украинском. Сразу же после последнего военного Нового года его дивизия ведет бои в Венгрии под Будапештом. Приходится отбивать жестокие контратаки противника. До конца марта Валентин участвует в боях по освобождению венгерских земель, а 1 апреля 1945 г. вступает на территорию Австрии. Один за одним падают австрийские города, дивизия с боями входит в Вену. 14 апреля 1945 г. Валентина Драчкова награждают орденом «Красной Звезды», а буквально через десять дней – вторым орденом «Красной Звезды».
Сейчас, наверно, уже не узнать, за что получены две почти подряд такие высокие награды. Сам Валентин уже давно ушел в мир иной. Не известны и его однополчане. Но, несомненно, этот скромный вятский парень был отчаянно смелый, ловкий и сильный. Он преследовал злобного врага в его логове, не собираясь прощать ему смертельных обид за своих сородичей. Он был тот русский «медведь», которого разозлили.
Здесь, где-то в Вене, Валентин успевает сфотографироваться, очевидно, в неразбомбленном фотоателье (фото сделано на фирменной фотобумаге «Кодак»), а на груди еще нет медали «За победу над Германией», полученной в день Победы, которая ещё впереди. А потому лицо бойца, простодушное и почти детское, сохраняет смертельное напряжение недавнего боя. Враг окончательно не разгромлен, впереди еще тяжелые бои.
Дивизия преследует немецкие части по 100-километровому маршруту: Мацендорф, Шенау, Вена, Имперский мост через Дунай. Окружается и разоружается крупная группировка немцев и 10 мая 1945 г. части дивизии соединяются с союзными американскими войсками. Теперь, получив очередную награду, можно и сфотографироваться с боевыми однополчанами на память. Вглядевшись на этой фотографии в лица трех молодых бойцов, можно уловить какое-то расслабление, блики счастья, отблески победного салюта. Враг разгромлен, конец войне!
Но рано было собираться домой. Пришлось Драчкову проделать долгий путь на Дальний Восток и послужить некоторое время в резервных частях. Там приберегались крупные силы Красной армии на случай развития боевых действий на территории Китая и Японии. Эти части было решено усилить обстрелянными бойцами с западных фронтов. На фото, привезенном Валентином Драчковым из-под Владивостока, видно, что фронтовики пользовались авторитетом даже у более старших сослуживцев. Боевые награды на груди говорили сами за себя.
Но – слава Богу! – на Дальнем Востоке всё обошлось без Драчкова. Он демобилизовался и вернулся на Вятскую землю в родной Палом. Наверно, редкий случай в послевоенной России, когда вся семья в сборе. И мать, и отец живы-здоровы, и все три сестрицы-красавицы рядышком, и самому красавцу-орденоносцу 24 года – вся жизнь впереди!
Выбрал Валентин профессию лесовода и поступил в сентябре 1949 г. в Суводский лесной техникум в той же Кировской области. Это было старейшее лесное заведение с хорошей учебной базой и отличными преподавателями. Учёба шла интересно и быстро. Лесное дело для Валентина Драчкова было родным и близким по душе.
Окончил Валентин техникум в 1952 г. с отличием, и без экзаменов был принят в Архангельский лесотехнический институт. В нём преподавали вроде бы те же дисциплины, но на более высоком уровне. И преподаватели были люди иного полета: видные ученые, профессора, доктора наук, общепризнанные теоретики лесных дисциплин. Наверно, здесь и определился путь Валентина Николаевича в науку. Закончив в 1957 г. курс обучения (опять же с отличием), Драчков остался на кафедре лесной таксации и лесоустройства в должности ассистента, а в 1962 г. перешел в АИЛиЛХ на самостоятельную научную работу.
В институте леса Валентин Николаевич долгие годы занимался лесопатологией. В то время вопросы санитарного состояния лесов приобрели важное значение. Лесопромышленный комплекс региона брал курс на рациональное и полное использование лесных ресурсов. Прекращалась практика «снятия сливок», вырубки только лучших древостоев. В планы рубок включались все эксплуатационные леса, а в них оказывались и пораженные грибными болезнями деревья. Их стволы пронизывала сердцевинная гниль, нередко от пня и до вершины. Выход деловой древесины во многих древостоях оказывался низок.
Валентин Николаевич изучал вопросы распространения грибных заболеваний, их видовой состав, их влияние на сортиментную структуру и сортность древесины. Он помогал лесоустроителям правильно определять товарность древостоев при инвентаризации лесов, лесозаготовителям – корректировать сортиментные планы, разрабатывал рекомендации для лесного хозяйства по проведению санитарных рубок и других лесохозяйственных мероприятий.
В начале семидесятых годов Драчков подготовил диссертацию по своей тематике и успешно защитил ее, став кандидатом сельскохозяйственных наук. Преждевременная кончина в 1983 г. оборвала жизнь отважному воину и талантливому учёному.

Виктор Иванович Кашин (1918-2001 гг.).
Коренной северянин. Родился в д. Вонгуда Онежского уезда в семье крестьянина в 1918 г. А запомнился он нам длинным, худым, несколько нескладным пожилым учёным, вроде бы отстраненным от текущей суеты. Он не отличался многословием и казался замкнутым, но не чурался любой компании и представлял в ней глубокий кладезь знаний. Этакий архангельский Поганель. В мирное время, имея в кармане диплом лесохозяйственного факультета АЛТИ, полученный в 1947 г., Кашин много поскитался по стране. Работал и таксатором в лесоустроительных экспедициях, и на инженерских должностях в лесном хозяйстве, и преподавателем, и топографом, и технологом на производстве. Последний продолжительный отрезок трудовой деятельности с 1960 г. в течение трех десятков лет он работал в Институте леса и лесохимии научным сотрудником.
Здесь Виктор Иванович состоялся, как разносторонний ученый. Он хоть и не получил высоких и почетных научных званий (наверно, он к ним и не стремился), но авторитет в научном мире имел серьезный. Кашин занимался вопросами естественного возобновления сплошных вырубок, особенностями таежной типологии, семеношением древесных пород, лиственничными лесами. Результаты исследований Кашина за период с 1957 по 1999 гг. были опубликованы в 70 научных работах. Из них выделяется серьезная монография в соавторстве с А.С. Козобродовым о лиственничных лесах Севера. Но больше всего, пожалуй, его увлекала флористика, наука о представленности видов растений в разных условиях местопроизрастания. Это особый раздел ботаники, как бы о травянистом разнообразии. Ведь на каждой поляне десятки видов растений. И все их флорист знает «в лицо» – и по научному или народному названию на русском языке, и по латыни. Причем на одной поляне преобладают одни травки, другие редки, а третьи, вообще, уникумы. А в другом месте те уникумы с первой поляны составляют сплошной ковер, а редкими являются другие растения. Такие особенности распространения растений тоже сфера компетенции флористов.
Откуда у Виктора Ивановича взялось это, вроде бы не мужское, увлечение? Может, в детстве какая-то бабуля посвящала его в таинства деревенского траволечения? Может, в институте привили любовь к ботанике талантливые педагоги? А может быть на полях сражений, лежа под огнем врага, повторял по латыни заученные в институте названия травок, попавших под нос, в наивной надежде, что они укроют его от пуль? Как бы то ни было, но Кашин хорошо знал флору лесов и лугов Севера. Он почитал известного ученого-флориста доктора биологических наук И.А. Перфильева и всегда был одним из организаторов традиционных Перфильевских чтений в Архангельске. Совместно с доктором медицинских наук Алеутским написал большую книгу о лекарственных растениях, сотрудничал с ведущим на Севере ученым-ботаником Оксаной Николаевной Мироненко.
Помимо научной работы, Кашин постоянно занимался общественной деятельностью. Он был членом ученого Совета Архангельского центра Русского географического общества. Был внештатным кореспондентом газеты «Правда Севера», в которой опубликовал более 300 статей, заметок, очерков. Еще Виктор Иванович занимался историей корабельных лесов Севера. У него был собран обширный архив материалов, выкопировок из старинных карт и планов, в том числе из фондов Военно-Морского музея в Санкт-Перербурге, опубликовано несколько интересных статей в сборниках Географического общества по истории деревянного кораблестроения. Мечтал найти хоть какие остатки корабельных рощ. Собирал материал о своем знаменитом земляке онежанине капитане Кучине, который плавал с Амундсеном покорять Антарктиду. В институте леса совместно со своим коллегой Львом Александровичем Варфоломеевым организовал и вел Малую лесную академию для варавинских школьников. Давали они им начальные знания по лесоводству и прививали любовь к родной природе.
А Великую Отечественную Виктор Иванович прошел от первых до последних дней. Когда немцы напали на наши западные рубежи, он был на последнем курсе института и проходил практику на лесоустроительных работах в Башкирском государственном заповеднике. Прямо с практики в июле 1941 г. пошел добровольцем в ряды РККА. Как студента, почти инженера, направили в пехотное училище, но уже в октябре включили рядовым в батальон курсантов и бросили под Москву. Там он участвовал в тяжелых боях рядовым пулеметной роты 28 отдельной стрелковой бригады. 5 декабря был тяжело ранен.
После выздоровления за полгода прошел ускоренный курс Смоленского артиллерийского училища. И с 1 января 1943 г. снова на фронте в действующей армии. Как командир взвода управления огнем артиллерийской батареи, воевал на Ленинградском фронте и прошел боевой путь по Прибалтике, Восточной Пруссии до Германии. Получил еще два ранения. А потом привелось Кашину повоевать и с японцами в Маньчжурии. За боевые заслуги Виктор Иванович награжден орденами «Красная звезда» и «Отечественной войны II степени» и пятью медалями. В институт закончить образование Виктор Иванович вернулся только в 1946 г. Вот такой «академический» отпуск длиной в шесть лет получился у него. Надо думать, это был тяжкий след проклятой войны и на сердце, и на теле. Платить ему за этот след мы обязаны вечной памятью.

Лев Александрович Варфоломеев (род. В 1925 г.).
Был призван в конце войны прямо со школьной скамьи. Было ему тогда 17 лет. Во время урока получил повестку, встал из-за парты и пошел в военкомат. Захлопнувшиеся за ним школьные двери отсекли первую мирную половину жизни.
Мы рассматривали со Львом Александровичем в его семейных альбомах довоенные фотографии. Там было счастливое детство, пионерский лагерь, походы в лес, школьные товарищи (каждый второй погибший на войне). Родители – оба учители. Им как обычно в те годы, не давали прижиться на одном месте. Работали они и в большой поморской деревне Патрекеевке, и в Лисистрове, и на Левом берегу в Архангельске, и в Онеге. Но везде вместе, в доброй семейной обстановке. На сердце, впитавшем за долгую жизнь много и горестей и радостей, остается ускользающий уже сладкий привкус детства.
Потом были тревожные военные годы в Архангельске. Трудная учеба в старших классах, совмещаемая с работой разнорабочим хозяйственной части. Уроки военного всеобуча, дежурство на крышах во время бомбежек, голод и горечь потерь, тревожные ожидания вестей с фронта. И вот, сам на фронте. С ноября 1943 г. по сентябрь 1945 г. Лев Александрович в 147 гаубичном артиллерийском полку резерва Главного командования, рядовой, артиллерийский разведчик-вычислитель. С сентября 1945 по сентябрь 1947 гг. – на 2-м Дальневосточном фронте. В составе гаубичной батареи Варфоломеев участвовал в форсировании Амура в районе Благовещенска. Китайский берег был гористый, и его пришлось основательно бомбить артиллерийским огнем. Дальше Малый Хинган, Сунджурский укрепрайон. Бетоном и броней огневых гнезд нашпиговали японцы скалы Хингана. Денно и нощно бомбили батареи полка японские позиции, и когда боеспособность врага была надломлена, дело завершили пехотные части. А дальше были города Бинь-Жень и Харбин. Напор Красной Армии, закаленной на германских фронтах, был непреодолим. Войсками командовали военоначальники, опытные и прославленные, но засекреченные. Командующий – маршал Василевский был генералом Васильевым, Мерецков – Михайловым, Малиновский – Малининым.
После капитуляции маньчжурской группировки, часть, где служил Варфоломеев, дислоцировалась в пос. Раздольный под Владивостоком в боевой готовности к дальнейшим действиям. Наши дипломаты и военные договаривались с американцами: мы оккупируем остров Хоккайдо и север Хонсю, а они остальную Японию. Но решили ограничиться Сахалином и Кунаширскими островами, а Японию оставить японцам под строгим международным контролем. Так Лев Александрович не стал оккупантом.
Вернувшись в Архангельск, Варфаламеев срочно заканчивал среднюю школу, потому что был категорически настроен на получение высшего образования. 22-летнему фронтовику пришлось учиться с 16-17-летними пацанами. Но учились дружно, не обособлялись и не надсмехались друг над другом. В те годы десятилетку заканчивали не для того, чтобы дурака повалять подольше, а исключительно, для продолжения образования.
В сентябре 1948 г. Лев Александрович поступил в Ленинградский сельскохозяйственный институт, а через год дополнительно, по заочной форме, в Ленинградский педагогический институт им М.И.Покровского на химико-биологический факультет. Зачем второе высшее – он и сейчас не сказал. Может, это дань наследственной династической профориентации, а может, просто жажда дополнительных углубленных знаний.
В сельхозинституте были интересные летние практики. Были на торфоразработках под Питером и участвовали в опытах по использованию озерных сапропелей в качестве удобрений. Здесь Лев Александрович воочию узрел и осознал нетрадиционные богатства природы – огромные законсервированные в болотах и водоемах ресурсы органики, которую можно использовать на благо общества. Этой общей теме многие годы спустя были посвящены его опыты с корокомпостами.
В Армавире Краснодарского края Льву Александровичу привелось познакомиться с социалистическим опытно-производственным хозяйством благодатной черноземной зоны. Оно было создано на угодьях немецких концессий 20-30-х годов, а они, в свою очередь, располагались на землях дореволюционного немецкого же имения Штангель. Здесь земледельцы с немецкой педантичностью несколько десятилетий реализовывали идеи Докучаева по защите полей от пыльных бурь системами лесных полос. Там Лев Александрович фотографировался на фоне огромных «сугробов» чистейшего чернозема, которые оседали во время пыльных бурь вдоль лесополос из глядичии, дубов и белой акации, посажанных немцами-колонистами. Если бы не эти полоски леса, унесли бы суховеи тот чернозем в Черное море или куда подальше.
После окончания в 1952 г. первого (педагогического) института Варфаламеев 8 лет работал в Архангельской сельскохозяйственной школе. Была такая форма обучения председателей колхозов. Их катастрофически не хватало. В деревнях достаточно было авторитетных, порядочных, работящих мужиков, а образования-то – 3-4, в лучшем случае 7 классов. Вот и доучивались они в этой школе за 1 год до образовательного минимума. Сельскохозяйственных вузов и техникумов в области ведь не было. Преподавал там Лев Александрович агрономию, ботанику, химию. Там догнал его в 1956 г., весьма кстати, диплом о втором высшем образовании – ученого-агронома. Некоторое время он совмещал работу в школе с преподаванием физиологии растений в пединституте, а последние годы работы в сельскохозяйственной школе был заместителем директора по учебной работе.
Но все же по натуре Лев Александрович ученый исследователь и аналитик, поэтому, когда в 1960 г. появилась возможность, он перешел на работу в Архангельский институт леса и лесохимии и поступил в аспирантуру под крыло выдающегося ученого-лесовода, академика И.В. Мелехова. Иван Степанович в те годы прилагал большие усилия по развитию региональной лесной науки и привлекал перспективных грамотных специалистов. А научным руководителем стал известный питерский ученый-почвовед. Тема диссертационных исследований Варфоломеева о происхождении лесных почв в таежных лесах Севера, по которой он в 1966 г. защитил кандидатскую диссертацию.
С тех пор и до сего дня Лев Александрович погружен в увлекательный мир почв – этой вроде бы и понятной, но в тоже время далеко не познанной субстанции, которую академик Вернадский называл пленкой жизни, обволакивающей планету по имени Земля. В этой пленке зарождается и питается все живое на Земле, в ней же после смерти исчезает все живое. Почва – это продукт Земли и Солнца, который образовался там, где солнечные лучи упали на бесплодную земную твердь.
Лев Александрович, пожалуй, самый умный почвовед в нашем крае. Но он скромный как Сократ, который сказал: «Я знаю, что я ничего не знаю!» Он хорошо помнит, чем закончился спор курицы с яйцом о том, кто из них первичен. Поэтому Лев Александрович знает, что рано расставлять точки над «i» и надо еще много думать и много изучать эту проблему: что же первично на Земле – почва или жизнь.
А пока главный вопрос почвоведения не решен, Лев Александрович изучал много прикладных, насущных вопросов почвоведения в лесном хозяйстве: как максимально использовать продуктивность бедных лесных почв на суходолах, как повысить эту продуктивность, как бороться с заболачиванием почв и засорением ее лишней растительностью, как предотвратить деградацию почв при лесозаготовках и других неосторожных хозяйственных мероприятиях, где найти дешевые ресурсы для удобрения лесных почв, например, отходы деревообработки, и как их применить в лесном хозяйстве, чтобы повысить производительность лесов, и много-много другого. Результаты его научной деятельности – это десятки научных статей, научных отчетов по конкретным темам, практические рекомендации. Лично им создан весомый блок научных знаний об эффективном ведении лесного хозяйства на европейском Севере (по примеру, как у немцев в Армавире). В 2007 г. он обобщил итог своей многолетней научной деятельности в скромной монографии «Экология лесных почв на Европейском Севере» Это хорошее руководство нашим лесоводам для выращивания будущих высокопродуктивных лесов.
А еще Варфоломеев – историк, краевед, активист многих общественных организаций, патриот города Архангельска с активной жизненной позицией. Но он не уподобляется тем горластым пенсионерам-активистам, которые недовольны ВСЕМ! Ведь он интеллигент в третьем поколении. Все его суждения корректны и научно аргументированы.
Он член Российского географического общества и часто публикует через него свои работы. Раньше активно сотрудничал с Архангельским отделением Всероссийского общества охраны природы, но сейчас сосредоточился на деятельности Общества почвоведов, где принимает деятельное участие в организации ежегодных научно-практических конференций.
Его рук дело – всплытие из небытия досточтимой династии архангелогородцев Сибирцевых. Лев Александрович перерыл все архивы и библиотеки города и написал о них две книги. Благодаря нему, Банковский переулок с 1984 по 1991 гг. носил имена достойнейших представителей этого рода: братьев Сибирцевых – Николая Михайловича, известного ученого почвоведа, соратника Докучаева, и Юстина Михайловича, архангельского историка-краеведа. Но в девяностых годах люди стали молиться другим богам, благоговеть перед банками и решили обратно увековечить это благоговение в имени этого переулка. Лев Александрович считает, что можно было оставить скромный переулок под именем Сибирцевых, а Банковским наречь Троицкий проспект. То-то бы улучшился инвестиционный климат Архангельска, деньги потекли бы в область рекой.
Отстаивает Лев Александрович позиции ветеранов и на другом участке топонимических баталий. Он считает, что сквер на углу Поморской и Чумбаровки должен носить старое имя – сквер Победы, а не сквер Степана Писахова. А имя Писахова можно присвоить перекрестку, где поставили его скульптуру. Тоже хорошо звучит: «Перекресток Писахова». Сквер – это ведь тоже не адресный топоним, почтовые адреса к нему не привязываются.
Ну, не может Лев Александрович пройти мимо всяких городских несуразностей. Когда зашел к нему в гости, он изучал Устав города, по которому проходили общественные слушания, и сразу огорошил вопросами: «Скажи мне на милость, что такое округ? В Уставе о нем не слова. А мы, горожане только в администрации округа можем решать свои вопросы. Выходит, это незаконная ширма между мэрией и горожанами? Или вот – Архангельск стоит в дельте Двины. Он весь разделен рукавами, протоками, полоями, а об акватории опять ни полслова. Акватория – это город или не город? И далее – Архангельск город воинской славы, древний исторический центр с уникальными материальными и духовными памятниками. Но об этом опять в Уставе ничего нет. Надо написать в газету!» И написал, потому что он готовый кандидат в будущее наше гражданское общество, которое, как уверяют, скоро появиться на просторах России.

Борис Николаевич Николин.
Это пятый сотрудник института из числа участников войны. Родился в г. Тарусе Калужской области в 1926 г. и принадлежал к тому последнему поколению, которое захватила война. Его призвали в армию в 1943 г., прямо со школьной скамьи, когда ему было 17 лет. Судьба оградила его от участия в боевых действиях на западных рубежах. Нес он действительную службу на Дальнем Востоке и был награжден медалью «За победу над Японией» и другими последующими юбилейными медалями.
После демобилизации Б.Н. Николин доучивался в школе рабочей молодежи, а потом за период с 1949 по 1954 гг. закончил Московскую сельскохозяйственную академию им. К.А. Тимирязева по специальности ученый агроном по защите растений. С 1954 по 1965 гг. Николин работал научным сотрудником Института леса и лесохимии по лесозащитной тематике. После увольнения из института продолжал работать в сельском хозяйстве по специальности, полученной в «тимирязевке».