Альберт Андреевич Федорушков, лесничий с 40Mлетним стажем, потомок местных поморов. Родом из небольшой двинской деревни.
Ровно три века назад (1698 год) в соседнюю деревушку Савчуку заявился сам царь Петр I, молодой, полный честолюбивых замыслов. Два разворотливых вавчужских купчины, братья Баженины, через епископа Холмогорского Афанасия завлекли царственного юношу в свой медвежий угол, накормили-напоили и, бухнувшись в ноги, выложили ему свой «прожект», лукаво рассчитанный на сокровенные мечты Петра – строить корабли и завоевать мир.
– Быть посему, – сказал Петр, и с церковной колокольни, обведя дланью безоглядные лесные дали, добавил: – Всё ваше, насколь глаз объемлет!
И развернулась на берегах Двины большая рубка лучших деревьев. Застучали топоры на баженинских стапелях, поплыли гордые корабли сначала в Архангельск, а потом по всему миру…
На очередном семинаре лесоводы погрузились на леспромхозовский паром вместе с автобусами и по Двине «царским путём» прибыли в Вавчугу.
И вот Федорушков спокойно и суховато ведёт экскурсию в родном лесничестве.
– Вот Вавчугское озеро. Оно перешейком отделяется от Двины, – рассказывает Федорушков. – Здесь была плотина. Корабли строили на луговине. Потом подтопляли её. Корабли оказывались на плаву и их через шлюз выводили в Двину. А там островок-коврижка. Всего две сотки. «Сахарная головка» называется. По преданию, Баженины на нём Петра «ублажали». В честь своего царского посещения венценосец два кедра посадил. Теперь от них «сын» растет.
В Вавчуге всего несколько домов. Баженинских трёхсотлетний домина величаво и по-хозяйски выбрался на самую двинскую кручу. Обозревает реку вниз – чуть не до Архангельска. И вверх не меньше. Напротив, на горизонте – родина Ломоносова, бывшая Денисовка. Возле дома – железный куб размером с обеденный стол.
– Царская наковальня, – рассказывает лесничий-историк Федорушков, – Петр якоря на ней ковал для баженинских кораблей. «Семинаристы» бутылку на царскую наковальню: «Ну, за Петра! За наш лес!».
Мы ходили по многочисленным комнатам, ловили слабые следы купеческого былого богатства. Смотрели на историю и слушали «души волнение». Всё было: и гордость, и грусть, и печаль.
Уплывая из Вавчуги, коллеги-лесники долго трясли Федорушкову руку: «Ну, Альберт Андреевич, ну удружил! Пятьдесят лет на Севере живу, а в таком месте не бывал!».
У Федорушкова таких светлых дней тоже немного в жизни. Всё больше работа, служба лесная «государева» да домашнее хозяйство немалое.
В юношестве работал на лесосеке. Потом окончил Обозерскую лесную школу и с тех пор в лесном хозяйстве. И причём на одном месте. Лесхоз-лесничество не счесть сколько раз перекраивали: то туда – то сюда. А Федорушков так и оставался неизменно лесничим. В 1984 году заочно окончил Архангельский лесотехнический институт.
Ещё в шестидесятых годах прошлого века начался крутой разбег лесозаготовок. А в 1972 году основали в лесничестве крупнейший в стране (на шестьсот тысяч кубометров ежегодной заготовки!) леспромхоз. Оснастили по последнему слову техники. Обосновали как постоянно действующий, комплексный. Леса к тому времени оправились от «баженинской деятельности» и простирались от Двины на 300 вёрст. До самой тундры. Пробили в лесную глушь магистраль и вновь пошла рубка. Ещё хлеще прежней.
Надо отметить: отдали лесозаготовители дань и лесоводству. Конечно, не без жесткой позиции работников лесного хозяйства. В том числе и Альберта Федорушкова.
Фронт лесозаготовок прошел через Луковецкое лесничество за какие-то 20 лет. Ежегодный отвод в сплошную рубку составлял по 3M4 тысячи гектаров девственных сосняков и ельников.
На обширных луковецких вырубках развернулись лесокультурные работы. Главный лесничий областного управления Алексей Филиппович Заволожин взял лесничество под особый контроль. Связка Заволожин – Федорушков получилась результативной. Оба понимали, что без механизации посевов и посадок с таким объемом не справиться. В лесничество пошли первые усовершенствованные лесопосадочные машины. Но чтобы пустить их по «мамаеву побоищу» нужна была расчистка. Стали осваивать и совершенствовать соответствующие агрегаты для расчистки полос и обработки почвы. Волей-неволей стал Федорушков не просто лесничим, а лесничим-организатором. Из года в год работают у него специалисты, наладчики, учёные да рационализаторы…
Думал Альберт Андреевич и о будущем. Его школьное лесничество всегда было самое многочисленное. Проектируя и строя контору лесничества, предусмотрел светлые просторные комнаты для детских занятий и отдыха. И труд, и отдых в этих школьных лагерях, благодаря организаторской деятельности лесничего, были полновесными.
Лесокультурное освоение немыслимо без науки. Архангельский институт леса и лесохимии возглавлял тогда Анатолий Сергеевич Синников, Герой Советского Союза, получивший награду за форсирование Днепра. Это был авторитетный человек. С его подачи в Луковецкое лесничество потянулись учёные. Здесь был создан испытательный полигон внедрения научных разработок в практику. Проводились многочисленные семинары, съезжались лесоводы из разных уголков страны. Бывали академики И.С. Мелехов и А.И. Писаренко. В многочисленных общениях с лесными интеллектуалами Альберт Андреевич сразу смекнул, что по сухим инструкциям лес не вырастить. Нужно научное сопровождение, опыты, корректировка существующих правил. Да и молодые учёные ему импонировали: сами лезли на трактор, копали компост, сутками перебирали сеянцы и радовались как дети, когда какие-то из них подрастали на два сантиметра больше, чем другие. Их азарт невольно передавался лесничему – ведь мало рассовать сеянцы по бороздам и выполнить план по лесовосстановлению, а вот вырастить молодняк, какой задумал – это успех.
Прошли по лесничеству стада железных «мастодонтов», сняли урожай древесины, истоптали почву жесткими гусеницами. Но северная лесная природа быстро залечивает раны, накрывая их, как живительным бальзамом, легким и мягким березняком.
Потихоньку, год от года, луковецкие вырубки затягивались молодняком. Но хвойный дух здесь не выветривается. Конечно, это результат совместных много трудных усилий десятков людей, специалистов лесхозов и управления, учёных, лесозаготовителей и славной команды лесников. Но всё же эти усилия на протяжении четырёх десятков лет фокусировались на А.А. Федорушкове. Многие, вложив свою лепту здесь, пошли дальше. Только Альберт Андреевич один на постоянном «дежурстве» у подрастающих лесов.
Вот ровные рядки сосняка. Высота уже метров пять, между рядов – не пробраться. Для этого сосняка заместитель директора института – Рудольф Васильевич Сунгуров – 20 лет назад (тогда ещё аспирант-лаборант) вместе с Федорушковым отбирал в теплице лесничества из общей массы сеянцев ровно 30 процентов, но самых лучших.
А там, рискну заметить, самые «еловые» в области еловые культуры. Порода эта хитрая, приживается легко, поднимается до колена, пригреется под березкой осинкой, расфуфырится как рождественская гостья, но дальше не растет, лентяйка. Лесники, бывает, перед лесоустроителями рвут на груди рубаху: «Да вот же она колючая, сами сеяли-лелеяли, приживаемость 90 процентов». А те высокомерно глянут (с высоты своих аэрофотоснимков) и ставят диагноз «Березняк!». А здесь же плотные еловые ряды с пиками верхушечного побега. Спрашиваю: «Наверное, Альберт Андреевич, заговор какой-нибудь каждую весну им шепчешь?». Смеется…
Есть в лесничестве красивая чужестранка, звать Конторта, по нашему сосна скрученная. Но растет быстрее наших сосен почти в два раза. А хвоя, как у кедра, густая, маслянистая. «Это федяевские посадки, тоже из института леса», – говорит Федорушков, – а что вырастет из неё? Поживём – увидим».
В его лесничестве к 1997 году создано 12,7 тысяч гектаров лесных культур. Это почти 20 процентов площади от земель, покрытых лесной растительностью. Но не «пыжится» гордостью Альберт Андреевич, а как-то даже наоборот: «Конечно, есть неплохие участки, но в целом лесокультурное наше производство на положении пасынка в общем лесном деле. Посмотри на лесосеки: какие чудеса техники – харвестеры, форвардеры, с бортовыми компьютерами, радиотелефонами. Перчатки для работы, почти как белый лайк. А теперь взглянем на наше хозяйство. Тепличка для выращивания сеянцев латана-перелатана, сажалки – как жатки-лобогрейки времен сталинских пятилеток». Да, трудно не согласиться. Даже и такие лесопосадочные машины не в каждом лесничестве. А если и есть, то чтобы их задействовать, надо иметь настойчивость А.А. Федорушкова.
Продолжил: «Из всех лесных культур, что за 30 лет заложил, процентов 15M 20 можно назвать настоящими культурами, остальное так, скорее «воспособление естественному возобновлению».
Вот так-то, господа! У настоящего лесничего-гражданина правда-то колючая, а самооценка всегда жесткая. Но вместе с жесткостью всегда щедрость уживается. На скромной луковецкой почве не только молодой лесок подрос, но и «научных побегов» много выросло. Диссертаций 15 те молодые ребята с Божьей да федорушковской помощью написали, из них 2M3 докторских. Как-то в их компании предложил: «Скинулись бы по главке хорошему мужику на кандидатскую». Заулыбались: «ВАКа застесняется. Мы ему лучше звание «народный» кандидат наук присвоим».
Посёлок Луковецкий, где живет Федорушков, молодой, современный. Он ровесник леспромхозу. Контору лесничества удалось построить хоть и не на виду, но в центре. Скромный, ухоженный домик с небольшим сквериком, общий на три лесничества: Ломоносовское, Кельдозерское и Луковецкое. Фронт лесозаготовок, прошедший, как мы уже говорили, через Луковецкое лесничество, сейчас в лесных массивах тех лесничеств. Там и отвод лесосек, там и лесовосстановление. Лесничие в них уже немолодые и опытные ребята: Медведев Владимир и Кольчук Виктор время от времени по-свойски наезжают: «У тебя в лесном фонде одни молодняки – сиди да жди, когда вырастут. Объемы работ ведь все к нам перешли, а штаты лесников почему-то поровну». Но, в общем-то, старшинство Федорушкова в едином кругу лесничеств признают и первую его шефскую помощь с благодарностью помнят.
Труднее складывались отношения с лесозаготовителями. В Луковецком леспромхозе на ключевых постах всегда были «калачи тёртые». Нынешний директор – Юрий Трофимович Мамонтов – работает в леспромхозе с момента образования. Он опытнейший работник, депутат областного собрания, член Союза лесопромышленников, но в глубине души сформировалась-таки лесоводческая струнка и, в немалой степени, благодаря А.А. Федорушкову.
Ну, а как Альберт Андреевич в качестве лесничего-семьянина смотрится? Да нормально, обычный семьянин, четырёх детей воспитал: дочь и три сына. Младшему 25 лет. Все рядом. Жена учителем отработала. Понимает лесничий, что службой «государевой» не разбогатеешь, так что полагается больше на себя. Заведено личное подсобное хозяйство: обширный огород, сенокосный надел, скотина. Лесхоз, под старость лет, списанный «УАЗ» подкинул, и на том спасибо.
Вот так и живет скромный человек Альберт Андреевич Федорушков – лесничий, гражданин, профессионал, учёный, воспитатель, историк-экскурсовод. Переслужил четырёх директоров лесхоза, трёх главных лесничих, пятерых начальников областного управления. Конечно, не всё гладко было: то с руководством не ладилось дело, то с молодыми коллегами.
Однажды пожар лесной не удержал. Убаюканный несколькими сырыми летами, отпуском да сенокосной порой, положился на лесников, а те постеснялись лишний раз лесничего беспокоить и решили утром разобраться. Утром красный петух как полыхнул да пошёл «пластать» по десяткам гектаров. Больших трудов стоило удержать стихию. После института раз «дёрнулся» – леспромхоз поманил на должность главного технолога. Хорошо старшие коллеги удержали: «Ты куда, лесовод?».
И остался самим собой. Всё проходит, всё образуется в конечном итоге.
Есть что вспомнить и есть на что надеяться…

Дмитрий Трубин
(«Твои лесничие, Россия!», М., 1998, с. 583M586)