По гороскопу она лев. Родилась 13 августа в Азербайджане вскоре после войны. Отец, Александр Дорофеевич Горохов – военнослужащий, закончил Горьковский инженерно-строительный институт. Добровольцем ушел на Финскую войну, был в лыжном отряде (лыжи до сих пор родственники хранят как ценную семейную реликвию). Профессиональным военным сделала Великая Отечественная, к концу войны был командиром инженерного батальона, дошел до Берлина. Мать, Евдокия Федоровна – москвичка, перед самой войной закончила в г. Калуге медицинский техникум, но работать по распределению не пришлось. Сразу попала на передовую, в военно-полевой госпиталь.

Родители были людьми видными, красивыми и интересными. Познакомились в военно-полевом госпитале, поженились и потом дружно мотались по военным городкам великого Союза. Отец строил военные и гражданские аэродромы, в основном на юго-востоке страны вблизи Каспийского моря. Почти ежегодно менялись места проживания – города Дербент и Огни в Дагестане, Пирсагат, Сумгаит, Северо-Восточный Банк, Сальяны в Азербайджане, Красноводск в Туркмении и другие. Уже далеко потом были Поной, Бакарица, Обозерская, Талаги под Архангельском и Мончегорск в Мурманской области.

Приходилось жить чаще в бараках, порой сделанных из камыша, а иногда в будках в поле, где по соседству выли шакалы или носились, поднимая пыль и грохот, табуны диких лошадей. С детства запомнились три страшных слова: фаланга, скорпион и змея. Как только мать произносила одно из них, тут же брала двух дочек на руки, все трое забирались на стол и так дожидались отца. Сами же спускались тогда, когда эти твари уползали подальше с глаз.
Имя второй дочери дала старшая сестренка Саша. Когда ее спросили, как назовем новорожденную малышку, она тут же ответила – «Тамага». Отец сказал: «Ну что же, пусть будет Тамара. Имя хорошее, царское».

Тамара Горохова была в детстве слишком шустрым ребенком. По раскаленной земле носилась босиком, только пятки сверкали. Везде была заводилой, вокруг нее всегда крутилась загорелая и босоногая гвардия. Быстро знакомилась – к этому приучила кочевая жизнь семьи военного. Друзья постоянно менялись, надо было быстро находить с новенькими общий язык. До сих пор помнит первое внимание со стороны противоположного пола. На 8Iлетний день рождения азербайджанец Толик Алискеров, который сидел с ней в первом классе за одной партой, подошел очень рано к финскому домику в военном городке, где жила семья Гороховых, и терпеливо ждал, когда проснется «царица» Тамара. Пожалела кавалера мать, разбудила Тамару. Ей был вручен подарок – ленточка для банта на косички.

Детство проходило беззаботно. До сих пор нет-нет да и вспомнится мягкий от жары асфальт, обжигающий босые ноги, горячий песок на берегу Каспия и теплая морская вода. Родители не разрешали девочкам одним бегать на море или ходить в горы по верблюжьим тропам за маками и ковылем, но те умудрялись незаметно исчезать, потом дружно раскаивались, что больше никогда не будут нарушать запретов. Однако все неоднократно повторялось, и опять папа с мамой их журили за непослушание.

Зато всегда хвалили за хорошие дела. В традиции семьи были посадки деревьев около жилья, даже временного. Прорывали арыки для полива. С удовольствием носили ведрами воду и поливали саженцы. Сожалели, что в ближайшем будущем не придется посидеть под тенью деревьев. Всего лишь однажды удалось дождаться урожая тутовника, в большинстве случаев приходилось переезжать на новое место.

Но вот наступила школьная пора. Первый класс походил на сплошной интернационал, в нем были дети десяти национальностей. Сначала учила азербайджанский язык, потом туркменский, да в добавок еще и английский. А поскольку через год-два школы менялись, приходилось приспосабливаться к новым требованиям, новым учителям, заводить новые знакомства. Любила черчение, химию, математику, особенно тригонометрию. Хорошо давался английский. Да и вообще учеба шла легко, без напряжения. Родители в этом отношении забот не знали.

В Красноводске мама отвела бойкую девочку во Дворец нефтяников на акробатику. Имея врожденную гибкость, Тамара быстро научилась делать всевозможные стойки на одной руке, рандат, перевороты, сальто-мортале и другие упражнения. Было много выступлений, заканчивающихся дружными аплодисментами. Затем стала ходить в секцию спортивной гимнастики. И тут быстро получила юношеский разряд за разрядом. Но затем последовал новый переезд, условий для продолжения занятий спортом не было и любимую гимнастику пришлось бросить.

В старших классах Тамара училась в Архангельске, в 4Iй школе. Переехали сюда летом 1959 года. Уклад в жизни стал во многом иным, начиная от кухни и кончая одеждой. На юге было разнообразие фруктов. В начале лета – алыча, тутовник, черешня, потом яблоки, слива, вишня, под конец лета – гранаты, виноград, инжир, финики, арбузы, дыни. Появлялись мандарины в доме – значит, приближается Новый год. Было много всякой белой рыбы, и среди нее – осетр. Черной икрой было заполнено 12Iлитровое ведро, стоила икра 15 рублей за один килограмм, тогда как привозная из средней полосы картошка – 5 рублей за килограмм. Во дворе на

веревках висела каспийская вобла. Чтобы не тратить время на обед, отрывали тушку, оставляя голову на веревке, ели – и опять в бега.
На Севере удивило то, что здесь продукты заготовляют впрок, причем помногу. Грибы солят и сушат, капусту квасят, бруснику толкут и запаривают – ушатами и бочками. Сначала понять не могла – куда столько? Но прожив долгую зиму без обилия свежих овощей и фруктов, поняла, что все это северяне делают, чтобы выжить. Первый раз с подозрением попробовала семгу – разве бывает рыба красной?

Удивляли и белые ночи, никак не хотелось уходить с улицы. А когда выпал снег, впервые на лыжах покатилась с горки. Упала, вывалилась из валенок и дальше стала кататься просто в носках. Так было легко и удобно. Кто-то доложил об этом маме, и уже достаточно взрослая школьница была за руку приведена домой. Итог лыжного эксперимента – месячный пропуск школы из-за пневмонии.

В Архангельске жили в деревянном доме на Левом берегу, на Пирсах. В городскую 4Iю школу, что стоит напротив памятника Петру I, зимой добиралась через Северную Двину пешочком, реже на попутной машине, если какой-нибудь добрый шофер подберет после «голосования». В личном пользовании машин тогда практически не было. Осенью и весной переезжали на низеньких, но вместительных теплоходах «Москва». Все удивлялись, почему Александр Дорофеевич Горохов не возил своих дочек зимой на машине, которую по долгу службы он имел. «Пусть живут как все», – говорил он. Позднее Тамара Александровна скажет, что в семье было три дочери, родители воспитывали их строго, без каких-либо привилегий: «Родители любили нас и никогда ни одну не шлепнули, хотя порой мы, и прежде всего я, этого заслуживали. Если отец видел у меня оценку ниже пятерки, он только произносил: «И это моя дочь…». Мне было страшно стыдно и обидно за себя».
В 1962 году семья Гороховых переехала еще севернее, в заполярный Мончегорск на Кольском полуострове. Поселились за городом, в холодном бараке, кое-как переделанном под семейное жилье. По сравнению с югом была другая крайность – «собачий» холод. Мать топила буржуйку и день, и ночь. Собираясь в школу, одевались под одеялом. Школа была далеко, ходили пешком. Но впервые в жизни в Мончегорске Гороховым была выделена настоящая 2Iкомнатная квартира со всеми удобствами. По сравнению со всем предыдущим – это был рай.

Здесь, в 1965 году, Тамара Горохова закончила 11 классов. Откровенно говоря, школу в целом она не любила из-за частых переездов. Очень тяжело было расставаться с друзьями.

О профессии лесовода впервые она узнала в 10Iм классе, когда от школы был организован поход в лес с ночевкой в доме лесника. Дом был холодный, ночь почти не спали, сидели у костра. Все было как-то загадочно и интересно. Тут и родилось желание поступить на лесохозяйственный факультет. Отец был очень доволен и сказал, что ее выбор – это продолжение дела прадеда, который был объездчиком в Дзержинском лесхозе Нижегородской области.
Первую сессию студентка Тамара Горохова сдала легко, без троек. На отлично все вытянуть не хватило усидчивости. Пошла снова на спортивную гимнастику, но успехи не радовали – время из-за перерыва было потеряно. И тут произошло какое-то разочарование, и не только в профессии, но и в жизни. Подруга из Ленинграда, захлебываясь, писала о веселой студенческой жизни в крупном портовом городе. Появились сомнения, а ту ли дорогу себе выбрала? Были и личные обстоятельства, о которых не хотелось Тамаре вспоминать. Перестала посещать лекции, объявила отцу, что больше учиться не хочет. Отец, понимающий, что у каждого человека бывают переломные моменты в жизни, посоветовал сдать сессию за первый курс, чтобы не болтаться и, главное, чтобы потом можно было восстановиться. Сдала сессию без завалов, еще год проучилась, но также без интереса.
– В учебно-опытном лесхозе произошел случай, за который мне и сейчас стыдно, – вспоминает Тамара Александровна. – На практике по лесной селекции, которую вел Петр Иосифович Войчаль, меня избрали бригадиром. Нам предложили собрать материал и вернуться на место в определенный час. Я спровоцировала свою бригаду на уединение в темное место. Сидели, потихоньку болтали, рассказывали анекдоты. И когда нас весь курс искал и кричал, я приказала всем помалкивать – пусть, мол, поищут. Это сейчас я понимаю, что такое потеряться в лесу, а тогда было почему-то забавно и интересно. Когда мы вышли, Петр Иосифович вынес мне наказание – разжаловать из бригадиров.

Не по этой причине, но практику в Карасях не закончила, укатила в Москву, где жили родственники по матери.
В Москве ее нашел, находясь в командировке, декан лесохозяйственного факультета АЛТИ Владимир Андреевич Бердников. Человек исключительно доброжелательный к студентам, он не без труда уговорил «беглянку» продолжить учебу. Он же договорился о прохождении производственной практики в одном из подмосковных лесхозов, где сам когда-то работал директором. При этом была оформлена на должность техника-лесовода. Полученная зарплата стала первым заработком на лесной ниве.

После возвращения в Архангельск отношение к учебе у Тамары Гороховой в корне изменилось. Быстро вошла в категорию передовых студентов. По-серьезному стала заниматься научной работой у замечательного педагога Дианы Алексеевны Усовой. Вместе с подругой вечерами делали срезы на побегах хвойных пород, рассматривали их под микроскопом, измеряли толщину стенок клетки, изучали работу камбия в зависимости от метеоусловий. В Карасях бежали к приборам на объект в шесть утра, когда еще все подружки-однокурсницы сладко посапывали в постелях. Двухлетний кропотливый труд приучил к последовательности и трудолюбию. В конечном итоге он не пропал даром. Дипломная работа была признана лучшей, а ее автор – Горохова Тамара Александровна получила Почетную грамоту и была рекомендована к поступлению в аспирантуру. Даже определили место ее прохождения – ЛТА. Это сейчас в аспирантуру хлынули все, кому не лень, даже «дохлые троешники», а раньше подобная рекомендация была редкостью. В 1950 г., например, круглый отличник, Герой Советского Союза Анатолий Сергеевич Синников ждал утверждения его аспирантом почти полгода.

Возможно, Тамара Горохова и стала бы ученым, но тогда шел в министерстве образования эксперимент – дипломы защищали в декабре, а прием в аспирантуру предполагался в сентябре следующего года. «Наука никуда от Вас не уйдет, – посоветовал присутствовавший на распределении главный лесничий области Сергей Николаевич Анурьев, – даже лучше будет, если поработаете сначала на производстве». Послушалась. Назначение получила хорошее – в недавно организованный Савинский лесхоз. Приехала одна, чем удивила своих предстоящих сослуживцев, поскольку до этого двух девушек – молодых специалистов привозили папы. 2 февраля 1970 года приступила к исполнению обязанностей инженера по охране и защите леса и попутно, из-за отсутствия специалистов, инженером по лесному хозяйству и лесным культурам.

Сразу же с головой «утонула» в бумагах. Хотелось привести все лесное делопроизводство в идеальный порядок. Проходит месяц, другой. Директор Альберт Алексеевич Кортов доволен, но замечает, что надо бы и в лес на проверки ездить, к лесозаготовителям, к лесникам. При первой надобности тут же собралась и поехала. И это так понравилось, что готова была ездить каждый день. Директору опять пришлось вмешаться: «А кто в конторе с бумагами будет разбираться?».

Опыт приходит не сразу. В том же 1970 г. проводился промежуточный учет лесного фонда. Работа кропотливая, требует большого внимания и собранности. Все итоговые цифры должны быть увязаны между собой. Делалось все вручную с помощью деревянных счет и скрипучего металлического арифмометра. Калькуляторы и электронно-вычислительные машины, а тем более компьютеры, появились позднее.

– Я сделала соответствующие расчеты, – вспоминает Тамара Александровна, – и понесла их на подпись к директору. Альберт Алексеевич стал проверять цифры. Это меня обидело, поскольку любую работу я стараюсь делать добросовестно. Я заметила, что меня проверять не надо. Он, в свою очередь, сказал, что подписывать бумаги нужно только после их просмотра. И надо же, какую-то неувязку у меня обнаружил. Это был для меня урок на всю жизнь.

С тех пор прошло 35 лет. Сейчас уже не подсчитать, сколько самой Тамарой Александровной подписано бумаг, которые приносили ей на визу. Без внимательного просмотра она ни одну из них не подписала. И этим, правда, избаловала своих подчиненных. Они знают, что если и есть ошибки, начальница их обязательно заметит.

В Савинском лесхозе Тамара Александровна трудилась недолго, всего семь месяцев. Переехать в Архангельск способствовал случай. В одну из командировок в управление ее задержали на неделю, поручив выполнить крайне срочную работу. По студенческой привычке она сделала ее за ночь. Здорово помог отец. Он чертил бланки, а дочь делала расчеты и их заполняла. Каково же было удивление главного технолога отдела Серафимы Федоровны Шестаковой, когда вся необходимая документация в готовом виде рано утром была у нее на столе.

– Такого специалиста нам только и не хватало! – пошутил главный лесничий С.Н. Анурьев. Тут же был издан приказ о назначении Т.А. Гороховой на должность инженера-лесопатолога Архангельского лесхоза. Главная задача была не выискивать в лесах жуков и прочих энтомовредителей, а помогать отделам – планово-экономическому, кадров и лесного хозяйства областного управления в оформлении различной документации. Рабочий стол поставили в отдел охраны и защиты леса, которым руководил Михаил Анатольевич Преображенский, деликатный, культурный и очень скромный человек. По этим качествам он заметно отличался от многих бывших тогда в почете руководителей – грубых, напористых и не совсем грамотных.
Быть на подхвате не очень-то нравилось, но работы, часто интересной, было «невпроворот» и на праздные размышления времени не хватало. Тем более, что окружающие старшие коллеги относились доброжелательно и с уважением. Шустрый молодой специалист очень понравилась заведующему отделом лесного хозяйства Александру Михайловичу Здрецову. И как только однокурсник Тамары Саша Бахтин перешел на преподава-

тельскую работу в АЛТИ, он взял ее в свой отдел. Настойчиво «давил» на него и главный лесничий, хотя у начальства управления была негласная договоренность – женщин на руководящие посты стараться не брать, делая лишь крайне редкие исключения. «Хорошо знать лесное хозяйство и стать настоящим специалистом можно лишь работая в лесном отделе», – не раз говорил Сергей Николаевич.

С этого момента, как позднее скажет Тамара Александровна, и началась ее настоящая работа как специалиста лесного хозяйства. Интересным было все: и сведение итогов учета лесного фонда (сколь же богата область лесом?), и соответствие расчетной лесосеки фактической рубке (в каких лесхозах наблюдается переруб и ожидается нехватка лесного фонда?), и тенденции в изменении лесов (не слишком ли быстро лиственные породы вытесняют на вырубках хвойные?), и проверка отвода лесосек правилам рубки (не попали ли случайно запретные леса под сплошную рубку?), и многое-многое другое. Чтобы не попасть самой впросак, приходилось постоянно читать многочисленные инструкции, положения, правила, приказы министерства. Через год лесное законодательство знала назубок – разбуди ночью и спроси, где и в каком законе это прописано, ответит сразу и безошибочно.
Отвлекала, точнее «заедала», текучка. Постоянно звонили из лесхозов, как правило, по серьезным вопросам. Надо было отвечать сходу – четко и правильно. Постоянно шли проконсультироваться и с просьбами лесоводы и лесозаготовители – нельзя ли заменить отведенный лесфонд на более лучшие участки, можно ли разрешить подсочку леса с применением агрессивных стимуляторов, как оформить документы на передачу земель дачному кооперативу и т.д. и т.п. Позвонили с местного телевидения – о ком снять сюжет в связи с Днем работника леса? Ученые из Швеции хотели бы посмотреть беломорскую тайгу и сравнить ее со своими лесами. Разгневанный пенсионер сообщал, что в зеленой зоне у Юраса какие-то мужики уже неделю рубят молодой сосняк, звонил он в лесхоз, а там ничего об этом не знают. Где, спрашивается, лесная охрана? В письме жители одной деревни на Кеноозере жалуются, что им в связи с созданием национального парка запретили заготовлять дрова в ближайшем лесу, а на носу зима, как тут быть? Из газеты «Правда Севера» пришло письмо с просьбой ответить на разгромную статью о нерациональном использовании и сильном захламлении лесосек при сплошных рубках в Верхнетоемском районе. Все надо проверять, на все надо отвечать.

К концу рабочей недели, конечно, уставала. Но не могла дождаться, когда закончатся выходные, чтобы снова бежать на работу. Откуда-то родилась привычка – как только садилась за стол, вспоминала стихи Алексея Толстого:
Острою секирой ранена береза,
По коре сребристой покатились слезы.
Ты не плачь, береза бедная, не сетуй,
Рана не смертельна – вылечится к лету.

Лесное хозяйство ей почему-то казалось похожим на эту раненую березу.
Главный лесничий С.Н. Анурьев, сам по характеру человек беспокойный и деятельный, дремать никому не давал. Много было командировок, интересных и сложных. Приходилось ночевать в районных домах крестьянина, нередко с обилием тараканов, на скрипучем диване в лесничестве, в лесной избушке. А какой прекрасный аромат бывает зимой на лесосеке! Запах хвои неповторим. Заснеженный лес вдоль дороги, уходящей вдаль – красота необыкновенная! Проверяющие из управления ездили в лес на мотовозах по УЖД, на МАЗах и КАМАЗах, верхом на лошади, ходили пешком, шлепая в кедах или босиком по болоту. В далеком лесу встречалось обилие ягод и грибов, но собирали их мимоходом, и то лишь после выполнения задания.
Еще при работе в Савинском лесхозе была встреча с медведем. Об этом случае Тамара Александровна всегда рассказывает с возбуждением:
– Возвращались с посева леса. У озера лесники остановились отдохнуть и перекурить, а мы с техником Верой Орловой решили идти дальше. Вера впереди, я сзади. Она что-то мне рассказывает, вдруг слева хрустнуло. Я повернулась, вижу – метрах в десяти стоит на задних лапах огромный медведь и что-то обрывает с веток. Я спокойно говорю: «Вера, медведь!». Она – ноль внимания. Я снова: «Вера, медведь!». Она, не поворачиваясь, махнула рукой: «Не ври!». И когда я ей в третий раз сказала о медведе, она повернулась, схватила меня за плечи и закричала: «Это же медведь!». Мы дали деру навстречу лесникам. Страха не было. Страх пришел только дома.

За время работы в управлении объехала всю область. Были командировки и за ее пределы на различные семинары и совещания – в Москву, Ленинград, Петрозаводск, Вологду, Сыктывкар, Псков, Уфу и в другие города.
Со стороны порой кажется, что работа рядовых инженеров в областном управлении лесного хозяйства скучная, связана с «перекладыванием бумаг из одной кучи в другую». Это не так. Без сомнения, здесь многое зависит и от самого человека. Как-то в беседе со мной Тамара Александровна сказала:
– Считают, что плохим врачом быть преступно – поставит не тот диагноз или выпишет не то лекарство – глядишь, человеку еще хуже станет. Даже умереть может. А с лесом, мол, обращаться можно как угодно, он все вытерпит. Да и погибнет – не велики потери. Какая несправедливость! Лес тоже сложное природное создание. От того, как рубить, как восстанавливать, зависит его будущее. Везде нужен творческий подход. Недавно была в одном лесничестве. Возглавляет его уже не молодой человек. Живет в поселке, где безработица. Вроде бы местом дорожить надо, тем более семья есть. А к работе, к лесу, отношение плевое. Говорю: «Испытайте постепенные рубки или выборочные, будет видно, какие лучше». Отвечает: «Возни боль1 но много с ними, клеймить деревья надо, учить лесозаготовителей, подсказывать, потом постоянно контролировать. Из лесу не вылезешь». «А почему на сосновых вырубках ель садите? – спрашиваю. «Что вырастили в питомнике,

то и садим». «Так выращивайте сосну или лиственницу. Кедр садить попробуйте, интересное дерево». «Семена ели проще собрать, урожаи лучше». Решила «добить» последним вопросом: «Вот контора лесничества вся облез1 лая. Что, покрасить ее трудно?». И тут оправдание нашлось: «В лесхозе пока краски нет, жди, говорят, или ищи сам». Горько стало от разговора с таким лесничим, ни инициативы, ни интереса нет к работе. И заменить некем. Слава богу, что хоть не на таких лесное хозяйство держится! Толковых людей у нас много. Вот закончится чехарда с очередной реорганизацией, думаем, что лесное хозяйство снова возродится, как бывало не раз.

Тамара Александровна Горохова (поправлюсь – с 1975 г. Баталова) давно не рядовой работник. Была правой рукой начальников отдела А.М. Здрецова и Р.В. Кузиной, занимая должности старшего инженера, ведущего инженера, главного технолога отдела, теперь уже более десяти лет сама руководит отделом лесопользования и учета лесного фонда нынешнего Агентства лесного хозяйства по Архангельской области и НАО. Сейчас, скажу без преувеличений, это самый грамотный специалист по лесному фонду области, его сегодняшнему состоянию и проблемам.
И она сама считает, что профессиональная судьба у нее сложилась в целом удачно. Большую часть своей жизни она занималась любимым делом. Занималась с интересом, тем более, что каждый год преподносил что-нибудь новое. Она не говорит, что было легко. Бывало очень трудно, особенно в частых командировках. Не все мужчины справлялись с должностями ведущих лесных специалистов областного управления. Она справлялась. И справляется успешно по сей день.

У Тамары Александровны Баталовой не было границ между работой и семьей. Себя она полностью посвятила своему делу. Приходилось вечерами подолгу задерживаться на работе. Частенько и в воскресенье шла на работу выполнять срочное дело. Отгулы не просила, считала это неудобным. И сама понимала, что семья в итоге недополучала того, что должна была получать от жены и матери. Хорошо, что дома постепенно к этому привыкли и относились с пониманием.

Дома о лесных проблемах старалась не говорить. Муж Николай Александрович раньше летал и с разных высот видел следы хозяйственной деятельности – огромные вырубки с недорубами и захламленностью, пожарища, ветровалы, буреломы и последствия авиахимуходов. Выросший в

лесу и любящий лес, он винил в этом лесоводов, в том числе и жену. Тамара Александровна пыталась возражать. Как-то спор принял острый характер и по обоюдному согласию, во имя мира в семье, решили «лесную тему» не обсуждать. Сына Вячеслава больше интересовала экономика, он закончил Институт экономики, финансов и бизнеса, став экономистом.

Однажды во время командировки в Москву она познакомилась в поезде с доктором экономических наук Евгением Егоровичем Бурсиным. Он работал во ВНИИПИЭлеспром и заведовал кафедрой экономики в МЛТИ. Ученого поразили профессиональные знания «северянки», и он настойчиво стал уговаривать ее писать диссертацию на экономическую тему. «Огромный материал лежит у Вас под рукой, надо его лишь систематизировать и обобщить, – говорил он, – с защитой все пройдет гладко, дерзайте!».
– И вот однажды, будучи снова в Москве, я зашла в институт, нашла кафедру, взялась за ручку, постояла с минуту, но так и не открыла дверь, – рассказывает Тамара Александровна, – и, признаюсь, никогда об этом не жалела, хотя часто в жизни боролась сама с собой.
Конечно, работать интересно, когда в окружении хорошие люди. Тамара Александровна считает, что ей повезло, что она работала рядом с первым своим непосредственным начальником А.М. Здрецовым, главными лесничими С.Н. Анурьевым и А.Ф. Заволожиным.
Сергей Николаевич Анурьев заражал людей своим энтузиазмом. Идей у него всегда было много. Правда, далеко не все они претворялись в жизнь. Тамара Александровна помнит, как однажды ему пришла в голову мысль срочно организовать новый лесхоз. Он тут же попросил ее сделать различные схемы и расчеты. Дело было в конце недели, пришлось взять работу на дом. Просидела за бумагами все воскресенье, а утром в понедельник был дан отбой – Сергея Николаевича занимала уже другая идея. Затраченное зря время не было жалко. Это была живая творческая работа.
Алексей Филиппович Заволожин был всегда аккуратен, подтянут, никогда не разговаривал на повышенных тонах. В глазах всегда была хитринка. Был очень ответственным человеком. Часто советовался с другими, как лучше сделать.
Из начальников управления больше других нравился, пожалуй, выпускник лесохозяйственного факультета АЛТИ, уроженец Архангельской области Николай Степанович Кротов. Он всегда стремился к тому, чтобы в лесу был порядок. Довольна была работой своих коллег и помощниц – Галины Алексеевны Лаврентьевой, Людмилы Ивановны Александровой, Натальи Аркадьевны Варакиной.
Последними переменами в лесном хозяйстве Т.А. Баталова озабочена:
– К сожалению, многое, как говорят, рубится с плеча. Раз затеяли перестройку, давай ломать все. А в лесном деле есть веками испытанные методы ведения хозяйства. Зачем же их отбрасывать сгоряча. Считаю, что любой вопрос надо обдумать, проработать, увидеть перспективу, жизнеспособность, а потом уже что-то менять. Надо, чтобы новое всегда было лучше и надежнее старого. Зачем менять, если неизвестно, что из этого получится? Вот и идут метания из стороны в сторону. Взять хотя бы аренду лесов. Да, это интересно. Это может быть правильно. Но арендатор должен делать все для поддержания лесного фонда в надлежащем состоянии, чтобы аренда не сводилась только к съему древесины. Лес – не бездонная кладовая. И восстанавливать лес надо разумно, грамотно, творчески, не гнаться за объемами и выбрасывать деньги на ветер. Правила ведения хозяйства в лесу должны быть более жесткими. Никому не должно быть поблажек. Пока не будет согласованности и порядка в лесном законодательстве, не будет порядка и в лесу. Сейчас беспокоит то, что арендуют лес или покупают его на аукционах далекие от лесных дел люди. Что будет с лесом дальше, никто не знает. Неизвестно, кем будет завтра главная фигура в лесу – лесничий? Каким трудом он будет зарабатывать себе на жизнь, если средств почти не выделяется на уходы за лесом, на охрану лесов. Лесная охрана так мала, что проконтролировать, что делается в обходах, невозможно. Отсюда и нарушения, и воровство, которые остаются, по сути дела, безнаказанными.
За успешный и добросовестный труд Т.А. Баталова награждена значками «Х», «ХХ» и «ХХХ лет службы в государственной лесной охране», а также знаком «За сбережение и преумножение лесных богатств России».
В заключение хочу сказать, что далеко не сразу удалось мне уговорить Тамару Александровну поместить этот очерк. Она тут же назвала мне много интересных женщин, которые, по ее мнению, сделали для леса и лесного хозяйства области ничуть не меньше. Быстро стала загибать на руке пальцы. Ираида Никитична Решетова – инженер лесного хозяйства и главный лесничий Коношского лесхоза, с ней до сих пор поддерживает теплые дружеские отношения, хотя разница в возрасте превышает 20 лет. Любовь Николаевна Ржаницына, работавшая главным лесничим и директором лесхозов в Черевкове и Верхней Тойме, грамотная, добрая, порядочная и просто замечательная женщина. Татьяна Ивановна Шишигина – главный лесничий из Северодвинского лесхоза, исключительно добросовестный и аккуратный работник. Евгения Владимировна Петрова – директор Яренского лесхоза, человек-лидер, умница и трудяга, просто огонь. Градислава Васильевна Кондакова – главный лесничий Вилегодского лесхоза, характер беспокойный, все стремится сделать на отлично. Прекрасные работники и хорошие люди – Людмила Михайловна Синицкая из Устьянского лесхоза, Галина Георгиевна Косогорова – из Вельского, Нина Вячеславовна Черняева из Обозерского. И много других. Кстати, женщин в лесном хозяйстве области работает больше, чем мужчин. Трудятся они ни чем не хуже сильного пола.

Когда бы я сам не обращался к Тамаре Александровне за консультацией и помощью, она никогда не отказывала. Меня поражало, как она легко ориентируется в лесных вопросах области. Со стороны я не раз слыхал мимолетную реплику: «А ты к «царице Тамаре» обратись, она все знает и, главное, сделает. Не в пример некоторым мужчинам». Помогала она Музею леса в издании первых двух выпусков «Лесных знателей». Ее отношение к работе и к людям опровергает широко распространенное мнение простых российских граждан о равнодушных чиновниках. Тамара Александровна Баталова – приятное исключение.

И совсем уже она настойчиво просила меня не писать о том, что ее представляли, насколько я знаю, вполне обоснованно и справедливо, к званию заслуженного лесовода России. Из-за того, что исполняющий обязанности руководителя Главного управления природных ресурсов и охраны окружающей среды МПР по Архангельской области дал «добро» директорам лесхозов при недостаточном финансировании не выполнять рубки ухода в молодняках и план на мизер не был выполнен, появилось решение – «присваивать звание преждевременно». И это при 35Iлетнем стаже самоотверженной работы! Тут уж я ослушался Тамару Александровну, самовольно добавляю этот абзац лишь с одной целью – сказать некоторым не очень-то сведущим в лесных делах руководящим деятелям всего лишь несколько слов: «Эх, мужики, мужики…».
Однако, сколь ни престижно это звание, оно ни в какое сравнение не идет с тем авторитетом лесного знателя, которое заслужила «царица Тамара».