Когда Нина Петровна выложила на стол старинные книги и фотографии своего отца и деда, директор Музея леса Алексей Филиппович Заволожин и присутствовавший при этом главный лесничий области Дмитрий Владимирович Трубин не скрывали своей радости.
— Вот это да а! То, что надо музею.
— Дмитрий Владимирович, страстный любитель лесной старины, взял одну из толстых книг и вслух прочитал: Список чинов лесного ведомства России. Год тысяча девятьсот пятнадцатый. Спасибо, Нина Петровна! Нина Петровна Бойкова — продолжатель династии известных на Севере лесоводов Войчаль. Родилась в примечательный день — 12 апреля — ныне день космонавтики, только на 24 года раньше, чем полетел в космос Ю. А. Гагарин. Дед Иосиф Станиславович и отец Петр Иосифович не уговаривали внучку и дочь идти по лесоводственным стопам. Она, окончив в Архангельске школу № 21 с серебряной медалью, могла вне конкурса поступить в педагогический или медицинский институт. Но она решительно выбрала лесохозяйственный факультет лесотехнического института. Да еще попутно сагитировала двух своих подружек.
— А ты хорошо подумала? — спросил отец, в душе довольный выбором дочери.
— Лесовод — не городская профессия. Комары, болота, бытовые неудобства... Ну, раз выбрала, учись. С отличием в 1960 г. окончила Нина Войчаль и институт. При распределении выбрала лесоустроительную экспедицию, однако вскоре вышла замуж и в ожидании ребенка пошла работать в «Лесной журнал». Этот первый в России природоведческий печатный орган имеет почти 170 летнюю историю и богатейшие лесоводственные традиции. Первый номер «Лесного журнала» вышел в 1833 г. В разные годы его редакторами являлись крупные отечественные лесоводы, корифеи лесной науки. В 1957 г., после некоторого перерыва, издание журнала было возобновлено в серии «Известия высших учебных заведений» и поручено Архангельскому лесотехническому институту (ныне АГТУ). Вот уже более 40 лет Нина Петровна редактирует рукописи статей, работу считает очень творческой. Если учесть, чтостатьи представляют в основном последние достижения лесной науки, то она идет впереди в ученом мире. По уровню знаний и эрудиции ничуть не уступит любому кандидату наук. Сразу же после организации Музея леса она передала в дар не только редкие книги по корпусу лесничих, но и другую литературу, причем на многих изданиях есть автографы известных лесоводов России. Уникален альбом с редкими старыми фотографиями. О себе Нина Петровна рассказывает неохотно. А дедом и отцом гордится. И по праву — они оставили заметный след в науке и практике лесного хозяйства Европейского Севера. Дед — Иосиф Станиславович Войчаль родился 25 сентября 1872 г. в с. Россь Волковысского уезда бывшей Гродненской губернии (ныне одноименной области Белоруссии). Отец Иосифа Войчаля был мелким служащим — счетоводом в имении графа Потоцкого. По национальности поляк, мать литовка. Вероисповедание обоих родителей римско католическое. В семье было еще двое детей, старшая сестра и младший брат. Жили в домике, принадлежащем графу. В 1879 г. скоропостижно скончался отец. Чтобы не остаться без средств к существованию и не лишиться жилья, мать пошла работать в прачечную имения. Заработок ее был скудный и семья жила бедно. В 1885 г. умерла и мать. Тринадцатилетнего Иосифа и его брата взял к себе дед по линии матери, который работал акцизным контролером по налогам от табачных изделий г. Курска. Он определил братьев, ранее учившихся в сельской школе, в Курское реальное училище. Иосиф Войчаль после окончания в 1891 г. механического отделения училища в возрасте 19 лет был принят в Санкт Петербургский лесной институт — старейшее высшее лесное учебное заведение. Институт образован в 1803 г., в царствование Александра I, неоднократно менял свое название. Был сначала Практическим лесным училищем, затем Царскосельским практическим лесным институтом, С. Петербургским форстинститутом, С. Петербургским практическим лесным институтом, С. Петербургским лесным и межевым институтом, Лесной академией и снова С. Петербургским лесным институтом. Первые два года Иосиф Войчаль учился на деньги, высылаемые дедом. Их явно не хватало, поэтому влачил, как пишет позднее в своей автобиографии, полуголодное существование. На третьем и четвертом курсах получал государственную стипендию, которой чуть не лишился из за участия в составлении петиции об отмене действовавшего в то время жесткого университетского устава. Пока учился, был под гласным надзором полиции. Сын Петр Иосифович вспоминает: «В институте были сильны левые антиправительственные настроения. Отец жил в общежитии, куда нет нет да и заглядывал соглядатай в чине инспектора. Как то вечером собрались читать «нелегальщину». На стол поставили водку, закуску и колоду карт. И вот явился инспектор, спросил: «Что это вы делаете, господа?». А господа отвечают: «Водку пьем, в карты играем». «О, это весьма похвально. Весьма!» — изрек соглядатай и на прощание посоветовал продолжать в том же духе. В аттестате за № 1239 от 13 сентября 1895 г. отмечалось, что выпускник И. О. Войчаль имеет пятерки по 17 дисциплинам, четверки — по четырем и одну тройку по полицейскому праву. Экзамены были сданы высокоавторитетным ученым того времени: ботаника — И. П. Бородину, химия — М. Г. Кучерову, метеорология — Г. А. Любославскому, орнитология — Д. Н. Кайгородову, энтомология — Н. А. Холодковскому, лесоустройство — А. Ф. Рудзскому и другим. Сразу после окончания института молодой специалист в звании ученого лесовода второго разряда (первый не присвоили из за пресловутой тройки по полицейскому праву) временно работал по устройству частных лесных дач в Орловской, а затем старшим таксатором в Тифлисской и Кутаисской губерниях. В возрасте 24 лет был призван на один год в армию. Приказом по корпусу лесничих от 18 февраля 1898 г. назначен помощником лесничего Кутаисского лесничества. Пятилетняя работа на этой должности была примечательна тем, что Иосиф Станиславович подружился с лесничим Владимиром Константиновичем Маяковским — отцом поэта Владимира Маяковского, жившим в с. Багдади. Самого будущего поэта Иосиф Станиславович знал в 5 6 летнем возрасте и не раз с ним беседовал. Связь с матерью поэта и его сестрой Людмилой, переехавших жить в Моск ву, семья Войчаль поддерживала в течение всей жизни. Год 1902 й в судьбе молодого лесовода был знаменательный — он женился. Хорошо играя на флейте в оркестре, Иосиф Станиславович познакомился с музыкантом Александром Лабенским и, будучи у него в гостях, встретил его дочь — местную красавицу Серафиму. Любовь возникла с первого взгляда и была обоюдной. Позднее в своих воспоминаниях «Летопись нашей большой семьи» Петр Иосифович напишет: «В нашей семье смешались нации и народности, географические районы и общественное положение. По мужской линии смешалась кровь поляка и литовки, по женской — кровь русская с немецкой и грузинской. Прадед Степан Лабенский, потомственный херсонский дворянин и профессиональный военный, служил в Закавказье то ли в чине полковника, то ли генерала. Женился на обрусевшей немке, а их сын Александр — на грузинке. От этого брака появилась моя мама». Если взглянуть повнимательнее на фото Нины Петровны Бойковой, помещенное в начале этого очерка, нетрудно заметить в ее лице кое какие «грузинские» гены, передавшиеся ей через поколение. Александра Степановича Лабенского следует упомянуть особо. Это была личность незаурядная. Воевал против турок, служил воспитателем в Кутаисской мужской гимназии, прекрасно играл на скрипке и флейте, увлекался «светописью» — был одним из первых фотографов России. Последние годы своей жизни Лабенские жили на Севере, на иждивении лесничего И. С. Войчаля. Благодаря увлечению фотографией от А. Лабенского сохранились уникальные снимки конца XIХ — начала ХХ веков. Некоторые из них с представителями лесной службы пересняты мною для очерка из семейного альбома Н. П. Бойковой. Руководство корпуса лесничих быстро среагировало на изменения в семейном положении своего подопечного. И. С. Войчалю предложили несколько мест работы в разных частях страны. Он выбрал Шангальское лесничество Вельского уезда, входящего тогда в Вологодскую губернию (приказ по корпусу лесничих от 31 декабря 1902 г. за № 24). При переезде на новое место жительства у И. С. и С. А. Войчаль 22 февраля 1903 г. в г. Вологде родился сын, которого назвали Петром. Вскоре молодая семья переехала в Шангалы. В то время должность лесничего была весьма солидной. Сами лесничества по размерам были крупнее современных в 10 раз и более. Жили лесничие в центральных селениях уездов в казенных домах. В служебном помещении своего дома лесничий принимал высшее начальство, лесных ревизоров, лесопромышленников, представителей крестьян и духовенства, дружил лесничий с купцами, учителями, врачами, попами и другими грамотными людьми. Получал по тем временам большое жалованье — до ста рублей в месяц, тогда как учитель, к примеру, лишь двадцать пять. Но и учитель мог содержать на эти деньги семью. Основной заботой лесничего была охрана леса, поэтому был он в форме и при оружии, приравненный по армейским чинам к поручику или капитану. Много времени отнимали лесные торги и заключение контрактов с лесопромышленниками. Приходилось постоянно заниматься отпуском леса крестьянам, распределением лесных сенокосов и выгонов, расчисткой лесных речек, ремонтом дорог, сбором семян. Местное население называло его барином. Прочитав стопку дореволюционных изданий «Лесного журнала» и прекрасную статью о лесничих Д. В. Трубина в книге «Беломорская тайга: вчера, сегодня, завтра», невольно представляешь такую картину. По высокому берегу вдоль северной реки (пусть то будет Пинега, Вага, Устья или какая либо другая) катятся, подпрыгивая на кореньях, две подводы. На первой сидит барин с кучером, на второй — четыре рослых мужика, все в форме лесной стражи, в фуражках с дубовыми листочками. Мужики разговаривают негромко, выдерживая степенность при барине, лишь изредка покрикивая на вспотевшую лошаденку. Повернули от реки в сторону и вскоре застряли в суболотке. Барин неспеша слез с тарантаса, стал разминать затекшие ноги. Под скрип его хромовых сапожек мужики быстро соорудили что то вроде носилок, барин устроился на них, и вот уже вся процессия потянулась через заболоченный сосняк и болото. А сзади кучер тащил клетку с парой притихших петушков. За болотом — бор. Вековые сосны не обхватить руками, глядишь вверх — фуражка падает. Улыбается барин лесничий: хорошую цену дадут на торгах в Архангельске за этот лесок! Что ж, на радостях можно и откушать петушатинки, пока еще дичь в лесу не созрела. — Было ли такое? — спросил я как то у Петра Иосифовича Войчаля, когда он был уже на пенсии. — Могло быть, но я не помню. И отец никогда не рассказывал. Архангельский лесничий дорожил своей репутацией, по болотам ходил сам, пешочком. В должности лесничего в Шангалах И. С. Войчаль проработал 6 лет. У него был друг Михаил Алексеевич Анкудинов, лесничий соседнего лесничества. С ним они купили хорошие ружья, завели породистых собак и много охотились. Семья Войчаль дружила еще с земским начальником Де Коннором и почтарем Кичиным. Во время русско японской войны Иосиф Станиславович был снова призван в армию, где его заставили сдать экзамен на прапорщика и отправили в Иркутск в запасной батальон. Здесь при освидетельствовании был призван вовсе неугодным к военной службе и в апреле 1905 г., спустя семь месяцев, вернулся домой. В 1908 г. родился второй сын — Александр. В семье его ласково звали Кикой. Позднее он окончил в Архангельске школу № 6, получил аттестат зрелости и дополнительно диплом техника землеустроителя. В должности топографа объехал многие районы страны. В возрасте 67 лет скончался в г. Отрадном Ленинградской области. В те времена лесничие не закреплялись надолго в одном месте. Предполагаю, что это был один из методов борьбы с протекционизмом. Обрастая понемногу друзьями и знакомыми, лесничий мог легко стать зависимым от их просьб и пойти на определенные нарушения. Так это или нет, но в январе 1909 г. И. С. Войчаль был переведен в с. Верколу Пинежского уезда. Работал там два года, совмещая должности лесничего и младшего лесного ревизора. Сразу же по приезде настоятель местного монастыря, желая, видимо, заранее задобрить лесничего и в будущем воспользоваться леском, прислал к нему монахов с тушей теленка и с запиской: «Примите сие во утешение в дар от обители». Иосиф Станиславович рассердился на это «приношение» и отослал его обратно. Через два года последовало новое назначение — должность лесничего и одновременно старшего лесного ревизора в г. Пинеге (приказ по корпусу лесничих от 30 марта 1911 г. за № 2). Контора лесничества в Пинеге (тогда это был город) стояла на высоком холме, с которого открывалась прекрасная панорама реки Пинеги. Весной на несколько верст вверх по течению до деревни Пилегоры стояла вода, ходили пароходы. «Жили скромно, как все, держали корову, ставили сено, — вспоминает Петр Иосифович Войчаль. — Я рос страшно замкнутым мальчиком. Няней у меня сначала была девочка Агнийка, затем девушка Анюша, с которой мы случайно встретились через 50 лет в Вельске. Дружил я с молодым грамотным объездчиком Владимиром Олькиным, и тот был другом нашей семьи. В школу не ходил, начальное образование давала мне приходящая на дом учительница. В математике помогал отец. Читал я много, в том числе и лесные отцовские книги. При переездах он укладывал их в большой чемодан и очень берег». В 1912 г. (15 25 июля) И. С. Войчаль — делегат ХII Всероссийского съезда лесовладельцев и лесохозяев с участием лесопромышленников в г. Архангельске, где главной фигурой являлся корифей лесной науки проф. М. М. Орлов. Выбор места проведения съезда не был случайным. В то время именно на Европейском Севере обострились все злободневные вопросы ведения лесного хозяйства, связанные прежде всего с рубками леса. Широко обсуждались также вопросы изучения северных лесов, лесной типологии. Рекомендовано организовать здесь сеть учебных заведений для подготовки специалистов лесного хозяйства. С целью продолжения учебы старшего сына семья Войчаль в июле 1913 г. переехала в Архангельск. В должности старшего ревизора Архангельской губернии Иосиф Станиславович проработал вплоть до 1920 г. Ревизором он был строгим, знающим, неподкупным. Лесозаготовитель из Обозерской Николай Александрович Сабуров рассказал родственникам доцента АГТУ Н. Н. Соколова следующую историю: «Была весна, с вырубок сходил снег. С проверкою по отпуску леса приехал ревизор Войчаль. На станции его ждал тарантас, в нем шуба из медвежьей шкуры, корзина с водочкой, тушеным глухарем и жареной рыбкой. Предложили сразу отобедать. Вместо этого ревизор настоял на немедленной поездке в лес. Поехали. Замечаний сделал много, написал строгий акт, дал пару недель на очистку лесосек. Приехал вновь — и опять сразу в лес. Увидев исправленное, был доволен и только тогда позволил отобедать, не прикасаясь, однако, к спиртному. Сам невысокого роста, говорил тихо, спокойно, а от этого напускал страху еще больше». Увлеченный лесными делами, И. С. Войчаль мало интересовался политикой. По крайней мере нигде в архивных документах я не встретил каких либо высказываний на этот счет. Хотя наивно думать, что столь образованному человеку была безразлична судьба страны. А время было крайне неспокойное. Шла первая мировая война. В России назревала новая революция. Лесничего Войчаля в июне 1917 г. снова переосвидетельствовали, признали годным к военной службе, утвердили в чине прапорщика и определили на должность зав. нестроевой роты Архангельской пешей дружины. В ноябре 1917 г., уже после Октябрьской революции, демобилизовали и направили на свою прежнюю работу лесным ревизором губернии. Репутация серьезного специалиста по лесным проблемам позволила И. С. Войчалю занимать высокие должности при резко сменяющейся власти. Оставаясь после революции лесным ревизором, он в 1918 г. по совместительству работал в течение 8 месяцев консультантом по лесным делам в Архангельском отделении Московского народного кооперативного банка. Во время иностранной интервенции, при которой белогвардейцы захватили власть в Архангельске 2 августа 1918 г. и продержались до 21 февраля 1920 г., служил на должности управляющего государственными имуществами Архангельской губернии. После восстановления Советской власти до 1 февраля 1922 г. занимал разные должности в лесных учреждениях: зав. лесохозяйственным отделением Гублеспродотдела, зав. лесохозяйственным подотделом Гублескома, зав. лесным отделом Гублескома, а затем и Губземуправления. В то время быстро и кардинально менялись различные управленческие структуры, хотя в целом повседневная работа для И. С. Войчаля оставалась прежней — это контроль за отпуском леса и лесохозяйственными промыслами. С февраля 1922 г. по октябрь 1923 г. был членом правления Северного союза лесорубочных и смолокуренных артелей (Лесосмолсоюза), а затем по 17 августа 1930 г. — консультантом лесного отдела того же Лесосмолсоюза. С конца августа 1930 г. по июнь 1931 г. работал в Северной лесоэкономической экспедиции Ленинградского филиала Всесоюзного НИИ лесного хозяйства и лесной промышленности под руководством проф. С. А. Богославского. По завершении работы экспедиции с 1 июня 1931 г. перешел в Архангельский лесотехнический институт, в котором проработал 23 года почти до конца своей жизни. После революции была и общественная работа. Был членом правления профсоюза лесоводов, членом ревизионной комиссии месткома Лесосмолсоюза, председателем кассы взаимопомощи. К переходу в АЛТИ возраст был солидный — 59 лет. Но у Иосифа Станиславовича уже был преподавательский опыт, он пять лет (19251930 гг.) вел занятия по лесоводству в старших классах школы № 4 с химическим уклоном. В АЛТИ был принят на должность инспектора по учебной части, через пару лет переведен на должность ученого секретаря, в которой проработал 11 лет. За добросовестное отношение к делу не раз отмечался премиями и благодарностями ректора. В 1944 г. Народный Комиссариат леса СССР наградил его значком «Отличник социалистического соревнования». С первых дней работы в институте в качестве почасовика вел занятия на кафедре лесоводства, а затем по ходатайству зав. кафедрой профессора И. С. Мелехова полностью переключился на педагогическую и научно исследовательскую работу. Студентам читал лекции по дисциплинам: лесная метеорология и климатология на лесохозяйственном факультете (написал курс лекций по этой дисциплине) и на всех остальных факультетах» «Основы лесного хозяйства». Эта многоплановая дисциплина требовала энциклопедических знаний. По всем лесным наукам, казалось бы, надо знать совсем немного, но чтобы выбрать главное, основное, требовалось изучать их досконально. — Таким энциклопедистом и был Иосиф Станиславович, — го