Ранней весной 1910 г. в захолустную деревеньку Малые Озерки, расположенную в двух километрах от станции Обозерская, приехал человек, которому суждено было прожить здесь долгую и яркую жизнь. Это был Сергей Венедиктович Алексеев, выпускник Санкт Петербургского лесного института, высокий, с располагающей внешностью мужчина, немного полный для своих тридцати лет. В те времена на станции было несколько служебных построек, а в Малых Озерках числилось два десятка дворов. И на сотни верст простиралась глухая беломорская тайга. Многим местным жителям этот приезд показался случайностью. Не будет же барин всю жизнь прозябать в медвежьем краю, который пока еще не оживила недавно построенная железная дорога Вологда — Архангельск!
Член корпуса лесничих, он уж, наверное, займет подобающее своему чину место в лесном департаменте и в более оживленных губерниях России! Прошли годы, и приезжий стал своим среди этих людей, да и сама тайга стала ему родным домом. Впоследствии С. В. Алексеев получал немало заманчивых предложений работать в крупных городах страны, но остался верен северному лесу. Не задержала его надолго и должность доцента в Архангельском лесотехническом институте. В течение 45 лет он читал курс лесоводства в бывшем лесном техникуме и лесной школе в Обозерской. Здесь он и похоронен после смерти, на ступившей 22 декабря 1957 г. Сергей Венедиктович не стремился к высоким титулам, они сами его нашли. В 1947 г. без защиты диссертации ему была присуждена ученая степень доктора сельскохозяйственных наук.
Немало надо по трудиться, чтобы заслужить такое редкое признание. С. В. Алексеев заложил основы лесного опытного дела на Европейском Севере и вы полнил ряд солидных исследований, которые до сих пор не утратили своего научного и практического значения. Но, главное, он стоял у истоков нового, в настоящее время самого крупного в российской лесной науке направления — таежного лесоводства. Чего греха таить, многие впоследствии приписывали себе приоритет в этом направлении. Одна ко факты, как говорят, вещь упрямая. Европейский Север был тем таежным регионом России, где зарождались многие виды рубок, лесная типология и различные формы ведения лесного хозяйства. Именно С. В. Алексеев не только стал участником этих событий, но и сумел многие из них глубоко и научно проанализировать.
Родился С. В. Алексеев 10 июля 1879 г. в г. Павловске под Санкт Петербургом, где семья Алексеевых проводила лето на даче. Отец, по профессии техник артиллерист, служил на военном заводе Санкт Петербургского арсенала. Это был талантливый и трудолюбивый человек. К моменту рождения сына он имел чин полковника, при отставке произведен в генерал-майоры. Как кавалер орденов Святого Владимира 4й и 3й степеней имел основание быть причисленным к сословию дворян. Сергей Венедиктович — пятый ребенок в семье Алексеевых. У него было еще четыре брата и одна сестра. Старший брат Евгений, ранее закончивший тот же Лесной институт, несомненно, оказал влияние на младшего в выборе профессии. Так уж сложилась судьба, что два брата стали крупными учеными, причем один работал на юге Рос сии и внес большой вклад в создание украинской лесотипологической школы, другой — на Севере.
К сожалению, из переписки братьев почти ничего не сохранилось. Многодетная семья Алексеевых жила на одну зарплату отца, которая почти полностью уходила на учебу детей. Когда отец в 1904 г. умер, в жизни студента Сергея Алексеева возникли материальные трудности. К тому же за участие в 1905 г. в «студенческих беспорядках» он более чем на год был лишен права продолжать учебу. Однако перенятое от отца трудолюбие позволило ему закончить институт по первому разряду со званием «ученоголесовода». (Диплом № 440 от 10 апреля 1907 г.) Работа в Брянском опытном лесничестве, куда уехал молодой специалист, была многосторонней, но шла по шаблону и полного удовлетворения не давала. Целеустремленный молодой лесовод мечтал о самостоятельной творческой деятельности. В то время в России, в основном в центральных и южных губерниях, организовывалась сеть опытных лесничеств.
Осенью 1909 г. в Архангельске на совещании местных лесных чинов при участии корифея лесоустройства проф. М. М. Орлова было решено организовать такое лесничество и в Архангельской губернии. Выбор места был удачен. Район около ст. Обозерской по географическому положению, климатическим условиям, росту и продуктивности древостоев был, по признанию лесоводов, «жемчужиной» северной тайги. И еще одна важная деталь выбора — новая железная дорога Вологда—Архангельск обеспечивала развитие в районе лесоэксплуатации. А это означало, что лесничество будет выполнять свою главную задачу — на месте решать научные и практические вопросы лесного хозяйства. В годы работы в Брянском лесничестве С. В. Алексеев женился. Его жена вскоре уехала на длительное лечение в Швейцарию и в связи с первой мировой войной и Октябрьской революцией обратно не вернулась. Неоднократно приглашала переехать к ней и мужа, однако он остался в России. Семьи не получилось, и в 1922 г. был оформлен развод.
Во вновь созданное Северное опытное лесничество, упоминавшееся лишь только на бумагах, С. В. Алексеев с его согласия был переведен лесничим 20 февраля 1910 г. Это отмечено в приказе № 8 от 9 марта 1910 г. по корпусу лесничих. Газета «Правительственный вестник» за № 65 от 5 апреля 1910 г. писала: «Назначается ... помощник лесничего титулярный советник Алексеев — лесничим первого разряда нового Северного опытного лесничества Архангельской губернии». Для С. В. Алексеева начиналась, по сути дела, новая жизнь. Под руководством молодого лесничего у родникового истока живописной речки Ваймуги в местечке, называемом «У полой воды», стали возводиться контора, жилые и подсобные постройки. Работы выполняли жители местных деревень, аккуратно и с любовью. Дома, не покоробившись, стоят и по сей день. Печи, созданные руками немецких мастеров, уже 90 лет служат без единого капитального ремонта.
Постройка домов завершилась через два года. Была отремонтирована дорога, соединявшая усадьбу со станцией. Уже в 1910 г. при Войскошкольном лесничестве, контора которого находилась «У полой воды», открылась Войская низшая лесная школа — первое учебное заведение в губернии, готовившее специалистов лесного хозяйства — лесных кондукторов. На базе школы позднее был создан лесной техникум, а еще позднее — ГПТУ. Одновременно велись метеорологические и фенологические наблюдения, выполнялась съемка территории лесничества, собранного из частей Озерского, Войскошкольного и Левашского лесничеств. Начаты первые исследования по семеношению хвойных пород и возобновлению леса на гарях. Впервые в условиях Севера в 1912 г. создан лесной питомник, где высевались семена дендрофлоры ряда губерний России.
Начаты интересные работы по упрощенным методам таксации северных лесов и опытным выборочным рубкам. Все исследования были тщательно продуманы, поставлены на строго научную основу и тесно связаны с запросами производства. Такое активное начало деятельности первого на Севере опытного лесничества положительно отмечалось на ХII Всероссийском съезде лесохозяев и лесопромышленников, который проходил в Архангельске в 1912 г. С. В. Алексеев на съезде был избран секретарем. В секретариат входил также и И. С. Войчаль. К сожалению, в 19141920 гг. в связи с империалистической и гражданской войнами многие работы пришлось приостановить, а их руководителю пережить немало трудностей. В частности, С. В. Алексееву предложили эмигрировать из России. Когда он решительно отказался, его фамилию умышленно внесли в список награжденных какой то медалью созданного на Севере белогвардейского правительства Чайковского. Это, а также дворянское происхождение, позднее не раз при поминали Сергею Венедиктовичу.
Можно считать чудом, что он из бежал репрессий. Самое главное, что лесничество удалось сохранить и оно продолжало работать. По оригинальной методике проводились опытные под невольно выборочные рубки разной интенсивности и сплошные рубки с оставлением тонкомера, подроста, семенников и без них, с раз личной шириной лесосек. Впоследствии результаты этих опытов были обобщены в книге С. В. Алексеева и А. А. Молчанова «Выборочные рубки в лесах Севера» (1954 г.). Лесоводами этот труд признан классическим.
Первые успехи лесничества уже в 1923 г. на сельскохозяйственной выставке в Москве были отмечены дипломом III степени. К этому времени произошли изменения и в личной жизни Сергея Венедиктовича. Он женился на Вере Дмитриевне Агнцевой, дочери педагога из Вологды, образованной, умной, интеллигентной и музыкально одаренной женщине. О некоторых подробностях женитьбы сообщила в письме ко мне Татьяна Петровна, жена моего научного руководителя Василия Илларионовича Левина. (Она живет сейчас в Екатеринбурге, ей 95 лет). Вот ее воспоминания почти 80летней давности: «С 1921 г. я жила на ст. Холмогорская у своей старшей сестры, муж которой Леонид Иванович Медянцев работал там лесничим Леважского лесничества. Он хорошо знал Сергея Венедиктовича и дружил с ним. Вблизи Обозерской в то время располагались конторы трех лесничеств: Северного, Озерского и Войскошкольного. В одном из них работал лесничим Петр Дмитриевич Агнцев. Между прочим, жена Агнцева — дочь какого то очень видного лесовода, я не помню... В 1922 г. на Обозерскую к брату на святки приехала его сестра Вера Дмитриевна Агнцева.
Сергей Венедиктович был тогда один, то ли вдовец, то ли старый холостяк. Отпраздновали святки, поехали провожать гостью на двух тройках. По дороге Сергей Венедиктович сделал Вере Дмитриевне предложение, она его приняла, и лошадей поверну ли обратно. Я же познакомилась поближе с семьей Алексеевых в 1926 г. Как полномочный представитель советской власти от ст. Холмогорская приехала на сессию в Обозерскую, где базировался сельский со вет. Мой зять дал мне рекомендательное письмо С. В. Алексееву. Приняли и приютили меня очень радушно, гостеприимно. Дом большой, длинные коридоры. По ним бегают дети — «Ванька с Танькой», как мне их отрекомендовали...» В 1922 г. Вере Дмитриевне было 29 лет, Сергею Венедиктовичу 43. Брак был счастливым, семья получилась на редкость прочной и дружной. В 1923 г. у Алексеевых родилась дочь Татьяна, в 1925 г. — сын Иван, в 1927 г. — близнецы Елена и Александр.
О добрых взаимоотношениях между членами семьи, о мудрой воспитательной роли родителей, о людях, среди которых жила семья, тепло написал в очерке «Воспоминания об отце» сын Иван Сергеевич (экземпляр рукописи имеется в Музее леса в Архангельске). Здесь уместно хотя бы вкратце сказать о дальнейшей судьбе детей Алексеевых. Дочь Татьяна (в будущем Лащилина), обладая хорошими музыкальными способностями и красивым голосом, во время учебы в лесотехническом техникуме участвовала в концертах, работала в Емцовском и Северном лестранхозах, вышла замуж за военного и уехала с ним в Прикарпатье, в г. Сколе. Перед пенсией была там председате лем горисполкома. У нее два сына, три внучки и внук, одна правнучка.
Вторая дочь Елена, проживающая все время в Обозерской, также училась в лесотехническом техникуме, потом долго работала в Обозерском поселковом совете. От первого брака есть сын, который работает бригадиром лесорубов в Обозерском лесхозе. Повторно вышла замуж за А. Г. Решетова, он заочно окончил АЛТИ и работал у военных лесничим. Второй сын живет и работает в Вологде. Есть три внука. Младший сын Алексеевых Александр Сергеевич после окончания лесотехнического техникума более 30 лет проработал в институте «Гипролестранс». У него дочь, окончившая строительный факультет АЛТИ, внук и внучка. Все живут в Архангельске. Старший сын Иван Сергеевич является главным представителем семьи Алексеевых в лесоводственных кругах, поскольку сам по профессии — лесовод. «С самого раннего детства отец стремился привить мне любовь к природе, к лесу, — пишет в своих воспоминаниях Иван Сергеевич. — Уже в семилетнем возрасте он впервые взял меня на весеннюю охоту — на тока, а с 10 лет доверил охотничье ружье.
Летом часто брал на рыбалку с ночевкой. Мы отправлялись в Малые Озерки, где на берегу озера Обозеро, у причала, что у черной баньки Ивана Деомидовича Горшкова, ставшего в 1937 г. жертвой ежовщины, всегда находилась наша лодкадолбленка. Из рыболовных снастей у отца были сети и любимые им удочка и желицы на щук... Как то ко мне в лодку совершенно неожиданно запрыгнула щука весом около четырех килограммов. Отец сначала не поверил, а свидетелей у меня не было, потом неоднократно расспрашивал о мельчайших подробностях это го чуда.» Шустрого и смышленого сына отец привлекал к полевым работам уже с 10летнего возраста. Вместе со своим приятелем сверстником Колей Сваловым они каждое лето в каникулы выезжали в составе исследовательской группы в качестве сторожей кашеваров. Когда же не хватало рабочих, их привлекали к посильному труду — перечету деревьев или к каким либо другим замерам.
Полевая жизнь с детских лет научила его мужественно переносить все невзгоды и неожиданности лесной жизни. Под влиянием отца Ваня Алексеев в 15летнем возрасте поступил в Обозерский лесотехнический техникум, но война прервала учебу. 3 января 1943 г. проводили Ивана в армию. На прощание отец, все время молчавший, сказал: «Смотри, не подкачай». С группой призывников учился в Карго поле в военно-пехотном училище, потом был зачислен ручным пуле метчиком в десантный батальон 56й танковой бригады, участвовал в боях под Курском, в освобождении Киева. Окончив курсы младших лейтенантов, в должности командира взвода пешей разведки воевал в Прикарпатье. Там был тяжело ранен в правую ногу. Полгода лечился в госпиталях, в марте 1945 г. уволен в запас с инвалидностью III группы. Награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны первой степени, многими медалями. В сентябре 1945 г. продолжил учебу в техникуме, с отличием закончил его.
Тут же поступил на лесохозяйственный факультет АЛТИ, который закончил в 1952 г. Поскольку родители были уже пожилыми, три года работал в ЛОС у отца и семь лет преподавал в Обозерской лесной школе, был ее директором. Уже после смерти отца дал согласие из за состояния здоровья на перевод в г. Дрогобыч Львовской области в лесхоззаг, потом в 1964 г. по приглашению заведующего лабораторией лесоведения АН СССР А. А. Молча нова переехал в Теллермановское опытное лесничество (Воронежская область) на должность директора. При лесничестве жили дочь А. А. Молчанова и ее муж, числящиеся в штате и не имеющие лесохозяйственного образования. Их мало интересовали исследования. Отношения с ними обострились, и И. С. Алексеев ушел из лесничества. Сейчас он на пенсии. Живет с женой Надеждой Вячеславовной под Борисоглебском, увлекался пчеловодством. Держит связь с Музеем леса в Архангельске, всегда приезжает в Обозерскую на юбилейные торжества по случаю дня рождения своего отца. Его дочь Тамара тоже окончила ЛХФ АЛТИ, живет и работает в г. Кирове.
У нее две взрослые дочери. Сын Сергей избрал профессию механика по нефтеперерабатывающим аппаратам, был представителем СССР в Лондоне по закупке оборудования, сейчас работает начальником цеха на одном из заводов Томской области. У него два сына, оба — инженеры. Однако вернемся к главному герою нашего очерка. Продолжим рассказ о лесоводственной деятельности С. В. Алексеева, о ней он так написал в своей автобиографии: «Лесоводство в широком понимании этого слова и является моей специальностью, по которой я работал всю жизнь». Круг интересов и дел у него был действительно широк. В 1927 1930 гг. под его руководством в столь северных условиях выполнены опытные посевы семян сосны. В те годы на Европейском Севере начали развиваться сплошные рубки, причем довольно стремительно, и С. В. Алексеев предвидел, что лесовосстановление ста нет острой проблемой и без помощи человека естественным силам при роды здесь не справиться. К созданию опытных культур он подошел очень продуманно. На участке гари площадью 32 га с однородными лесорастительными условиями было испытано 13 вариантов, отличные по способу обработки почвы, размеру площадок, их числу на гектаре, количеству высеянных семян.
Предстояло выбрать из всех вариантов наиболее рациональный для производства. С. В. Алексеев вел тщательный учет трудозатрат. Вот как описывал он работу первого коллектива по искусственному лесовосстановлению в Архангельской области: «Работа на культурах производилась поденно. Работало всего 15 человек. Главное ядро рабочих составляли женщины в возрасте от 17 до 27 лет. На их долю падало 80 процентов общего числа рабочих, остальные были мальчики подростки. По оценке на глаз, по быстроте работы из женщин хороших работниц было 8, средних 3 и плохих 1. Из подростков хороших работников не было, средних 2, плохих 1. Трудовая дисциплина была хорошая. Наблюдались случаи соревнования отдельных участников. Непосредственно наблюдавший за работами объездчик, веселый и энергичный чело век, обладал способностью воодушевлять рабочих». От расширения лесокультурных опытов Сергея Венедиктовича отвлекли другие дела и заботы. В течение 10 лет (19161918 и 1923 1930 гг.) он был еще и лесозаготовителем, осуществляя так называемые хозразработки.
«Мою работу в этой области можно приравнять или к работе начальника крупного самостоятельного лесопункта, или начальника небольшого леспромхоза», — писал он позднее в автобиографии. Передача лесов в ведение лесной промышленности, которая про изошла в конце 1929 г., отразилась и на работе Северного опытного лесничества. В 1931 г. на его базе была организована опытная группа, подчиненная вначале Плесецкому лестранхозу, затем тресту «Севтранлес». Независимо от формы организации и характера подчиненности коллектив по прежнему возглавляет С. В. Алексеев. По зап росам производства группа изучала состояние лесосырьевых баз заготовителей, производительность труда на лесоразработках в зависимости от таксационных показателей древостоев, влияние пожаров на возобновление и рост леса, разрабатывала меры борьбы с жуком древесинником , сильно поражавшим лесоматериалы на нижних складах. Детально были обследованы Шожемские ветровальники и даны рекомендации по их использованию, составлены таблицы сбега и объема лиственницы, выполнены и другие работы, в том числе на стационарных пробных площадях, заложенных ранее. В этой группе заинтересованно трудились специалисты: А. А. Молчанов, ставший впоследствии директором лаборатории лесоведения и член-корреспондентом АН СССР, В. И. Крылов, И. Н. Пименов, И. М. Стратонович, С. К. Лебедев, Я. Я. Лобанов, Н. И. Мокеев, А. А. Свалов. Большую помощь в работе оказывал заведующий лесным сектором треста «Севтранлес» И. Ф. Преображенский.
В частности, по его предложению группа провела «исследование очистки кон центрированных вырубок в Каргопольском леспромхозе, Плесецком и Объячевском лестранхозах. По итогам совместной с лесозаготовителями работы С. В. Алексеев и А. А. Молчанов опубликовали две книги — «Очистка лесосек от порубочных остатков в условиях Северного края» (1935 г.) и «Очистка лесосек в практике Северного лесного хозяйства» (1937 г.), которые вместе с трудом «Сплошные рубки на Севере» (1938 г.) были высоко оценены виднейшими лесоводами страны. Проф. М. Е. Ткаченко просил С. В. Алексеева срочно выслать эти книги, чтобы включить их содержание в свой учебник «Общее лесоводство». Таким образом, первый на Европейском Севере небольшой коллектив лесоводов исследователей более полувека назад дал пример плодотворного сотрудничества науки и производства, тот пример, на который не мешало бы ориентироваться всем ученым. Хорошей работе опытной группы во многом способствовали личные качества Сергея Венедиктовича. Он отличался спокойным, уравновешенным характером. Вежливость, тактичность были привиты ему с детства. Одевался он скромно, аккуратно. О своем гардеробе не думал, все, что зарабатывал, оставлял семье. Уместно сказать, что заработок научных сотрудников того времени, как и сейчас, был крайне мал. Вере Дмитриевне приходилось выкручиваться, чтобы свести концы в семейном бюджете. С. В. Алексеев был исключительно трудолюбив.
Каждое лето закладывались какие либо новые объекты для исследований, в которых он принимал самое активное участие, стремясь завершить работу полностью. В памяти Вани Алексеева остался такой случай. Как то группа в составе десяти человек жила в избушке на берегу Ваймуги. Проводились исследования подневольно выборочных рубок. Все сотрудники и рабочие закончили свои дела на пробной площади, а отцу оставалось подсчитать на пнях возраст моделей. Вечерело, сильно допекала мошкара. Внизу, над землей, ее было тьма-тмущая. Когда позднее отец подошел к избушке, все лицо его оказалось изъеденным до не узнаваемости, опухшим от кровоподтеков, однако он улыбался и был доволен, что столь кропотливая ра бота была выполнена. Места стоянок в лесу выбирались чаще на берегу реки или озера у охотничьих избушек или старых изб бараков, брошенных лесорубами. Это позволяло добавлять к скудному питанию «подножным корм». После работы все сотрудники на часок другой отправлялись на рыбалку. Рыба и являлась основным продуктом питания.
Хлеб, сухари, пшено, соль, сахар привозили на волокущих. Жили и в брезентовых палатках. Группа была дружной, все праздники проводили вместе. Как по мнит Иван Алексеев, отец, несмотря на свою солидность, иногда танце вал и пел. Его любимыми романсами были «У камина», «Накинув плащ с гитарой под полою». Очень любил слушать в исполнении Веры Дмитриевны, у которой был хорошо поставленный голос, романсы «В одни глаза я влюблена» и «Тишина». На протяжении всего праздника выпивал одну две рюмки спиртного. В обычные дни никогда не пил вино. Если позволяло время, играл в преферанс. Партнерами были Вера Дмитриевна и метеоролог О. Г. Молодкина. Очень любил и хорошо играл в шахматы. «Конечно, были случаи, когда отца что то раздражало, — вспоминает Иван Сергеевич. — Верным признаком тому была его привычка выстукивать пальцами правой руки куплеты Тореадора из оперы Бизе «Кармен». Причем делал он это молча, раскуривая с аппетитом трубку. Если кому либо он что то не мог внушить и дело принимало острый характер, глубоко вздыхал, махал рукой и начинал заниматься своим делом. Или ходил по комнате, пыхтя трубкой. Описать этот момент трудно, так как делалось это неповторимо и было присуще только ему...» Деятельность опытной группы не прекращалась и в годы Великой Отечественной войны. На фронт уходят рабочие Александр Иванов, Изосим Попов, Тимофей Кумов, Александр Травин, младший научный сотрудник Н. И. Мокеев. Вскоре А. А. Молчанов назначается руководителем одного из крупнейших лесозаготовительных предприятий области.
Последним из коллектива группы призвали в армию А. А. Свалова. В штате остались трое: С. В. Алексеев, которому шел 63й год, метеоролог О. Г. Молодкина и уборщица А. А. Иванова. Они без перерыва вели метеорологические и фенологические наблюдения, учитывали урожайность семян хвойных пород, не прекращали, хотя и в ограниченном объеме, исследования на отдельных стационарных объектах. Кроме опытнической работы, С. В. Алексеев читал лекции по лесоводству и древесиноведению в лесном техникуме, организовывал мальчишек на сбор шиповника, который отправлялся в госпитали для раненых воинов. Немало заботился он и о материальном обеспечении семьи. Сын Иван Сергеевич вспоминает: «Когда я вернулся в 1946 г. после тяжелого ранения, то увидел перед собой старичка в состоянии почти полной дистрофии — кости да кожа. Но никаких жалоб мы от него никогда не слышали. О невзгодах никогда не писал мне на фронт. Ни у кого не просил помощи.» В военные и послевоенные годы О. В. Алексеев выезжал для чтения лекций в Архангельский лесотехнический институт. На предложения перейти работать в вуз постоянно отказывался, поскольку не мог представить жизнь без своего детища — опытного лесничества и заложенных в нем объектов.
В те же годы он завершил один из своих крупных трудов — книгу «Рубки в лесах Севера», которую опубликовал Гослесбумиздат в 1948 г. И эта работа лесоводами также признана классической. Сергей Венедиктович продолжал трудиться в возрасте далеко за шестьдесят. Этому способствовало образование в 1947 г. Министерства лесного хозяйства РСФСР, когда создались более благоприятные условия для исследований. Опытная группа, ранее переведенная в ЦНИИЛХ (затем в ЛенНИИЛХ) и преобразованная в Северную лесную опытную станцию, приняла новых сотрудников и значительно расширила масштабы своей деятельности. Изучались естественное и искусственное возобновление на вырубках и гарях, аэросев, повреждения молодняков болезнью Шютте, особенности рубок ухода в се верных условиях. Создавались постоянные лесосеменные участки и плантации. Из печати выходят ряд научных статей и книг ученого. В целом, по современным меркам, С. В. Алексеев опубликовал немного научных трудов, но они, особенно работы о сплошных и выборочных рубках на Севере, составляют золотой фонд лесоводственной литера туры России. Не только молодые, но и маститые ученые опираются на эти труды в своих исследованиях. Возможность вернуться к изучению первого лесокультурного опыта представилась только в 1951 г., когда молодняку пошел третий десяток лет, а самому создателю — восьмой. Непосредственную работу по изучению культур выполняла сотрудница ЛОС Мария Ивановна Иль иных.
К тому времени схема чертеж расположения вариантов была утеряна. Для уточнения их в Обозерскую приезжал А. А. Молчанов. «Вместе с Сергеем Венедиктовичем они очень интересно рассказывали о создании культур, о способах подготовки почвы и посева, хотя с тех пор прошло более 20 лет», — писала мне в письме из Пскова в 1973 г. М. И. Ильиных в ответ на мою просьбу рассказать подробнее о куль турах. По результатам исследований культур в 2233летнем возрасте С. В. Алексеев отметил, что в густых посевах приживаемость почти в два раза выше, чем в редких. Он объяснил это тем, что «выжать целую группу взаимно переплетающихся корневых систем, конечно, труд нее, чем одиночный корешок». В то же время это мнение он считает предварительным, требующим тщательной проверки в широкой лесокультурной практике. В научной деятельности С. В. Алексеев не торопился со скоропалительными выводами, дорожа своим именем, и никогда не шел против совести.
На собрании общественности, посвященном столетию со дня рождения отца, Иван Сергеевич рассказывал: «Так уж получи лось, что гнездовые посевы в послевоенные годы были в моде благодаря деятельности небезызвестного академика Лысенко, хотя заниматься ими отец начал значительно раньше. И подход у него был иной — не отрицание внутривидовой борьбы, а противодействие выжиманию морозом. Помню, когда отец закончил труд «Рубки в лесах Севера», кто то из лесоводов предложил сделать введение в свете теорий, царящих тогда в биологической науке. Всегда уравновешенный и спокойный, отец не выдержал, резко ответил: «Мне совесть никогда не позволит это сделать. Самое страшное для ученого — преднамеренные ошибки. Если я это сделаю, мне не будет прощения от потомков». Какова же дальнейшая судьба первых на Севере опытных культур? В 1962 г. учащиеся лесной школы под руководством преподавателя В. И. Борисова про вели в них рубки ухода, и хотя вырубались в основном лиственные породы, работа в целом была выполнена неквалифицированно, очагами. Хорошо, что объем рубок был незначительный.
В 1967 г. культуры изучал М. Н. Прокопьев из Перми, тогда кандидат, ныне доктор сельскохозяйственных наук. Он вскользь проскочил культуры, обследовал несколько вариантов, опубликовал брошюру, не сделав никаких серьезных выводов. Главным, по видимому, было его желание «застолбить», хотя в дальнейшем он на куль турах не появлялся. В 1975 г. культуры в южной части участка оказались обработанными арборицидами — химическими веществами, отрицательно действующими на лиственные породы. Удалось установить, что это произошло по чистой случайности. Экипаж самолета, вылетавший на химическую обработку лиственнохвойных молодняков, при возвращении на аэродром слил часть оставшихся химикатов на лес. Этим лесом оказались алексеевские культуры.
Считаю лесоводственной удачей, что по просьбе бывшего Архангельского управления лесного хозяйства с 1973 г. я веду постоянные научные наблюдения за опытными культурами, привлекая студентов дипломников АЛТИ (АГТУ). В каждом из вариантов заложены пробные площади, периодически проводятся необходимые обмеры. К настоящему времени, началу нового тысячелетия, культуры выглядят вполне сформировавшимися древостоями с явным преобладанием сосны. По продуктивности они превосходят окружающие естественные древостои. С практической точки зрения многие варианты оказались непригодными для широкого распространения, например, созданные площадками 4х4 м. Но тому, кто идет первым, всегда труднее. Идущим вслед уже легче выбрать оптимальный вариант. Опытные культуры 19271930 гг. в Обозерском лесхозе представляют несомненную ценность как самые старые и самые северные в области. Они по праву должны иметь статус памятника природы. Отсутствие хорошей дороги не позволяет пока организовать их показ в качестве эталонов лесоводам, студентам и всем, кто любит лес. Но это не единственный опытный участок культур «обозерского доктора».
В 1949 г. было испытано 13 вариантов культур посевом и 15 — посадкой. Работы по созданию культур проводили учащиеся Обозерской лесной школы под руководством и контролем самого С. В. Алексеева, сотрудников ЛОС и лесничества. В первые годы жизни культур проводилась их инвентаризация, в дальнейшем, после смерти С. А. Алексеева, они были практически забыты. Детальные исследования начаты нами в 28летних культурах. Сейчас им перевалило за полсотни лет. Ясно, что чем старше культуры, тем они ценнее для науки и производства, тем достовернее выводы. Прежде всего, выяснилось, что создание культур посадкой по сравнению с посевом в условиях северной подзоны тайги приводит к формированию более продуктивных древостоев. И другой важный вывод: искусственный лес может расти лучше, чем возникший естественным путем. Таким образом, у человека есть потенциальные возможности активно влиять на лесовосстановление, было бы при этом желание. Оба участка опытных культур — уникальные лесокультурные объекты на Европейском Севере, живая память их создателю. Сергей Венедиктович был педагогом самородком.
Он мог «возить ся» с учащимися долго и терпеливо, лишь бы от этого была польза. Подробно объяснял цель работы, вовремя поправлял. Халтуры не тер пел, хотя и считал себя не очень строгим педагогом. Особенно внимательным и чутким он был к молодым специалистам, которые приходили к нему в коллектив. Прекрасно понимая, что хороший исследователь формируется не сразу, он брал всю ответственность за его становление на себя. «Научная работа, безусловно, интересная и захватывающая, но требует полного сосредоточения на ней всех знаний и внимания исследователя, сосредоточения достаточно длительного, так как все жизненные процессы в лесу происходят довольно медлен но и изучение их требует годы и десятилетия. Здесь нужны особое терпение и воля.
Останавливаться нельзя — не идущий вперед отстает, опускается», — говорил он на собрании общественности пос. Обозерская по случаю присуждения ему ученой степени доктора наук. Говорят, что больше всего завистников бывает среди актеров и ученых. К С. В. Алексееву это никак не относилось. Он искренне радовался успехам других. Иван Сергеевич вспоминает, что отец очень хорошо отзывался об И. С. Войчале, В. И. Левине, С. К. Лебедеве и И. М. Стратоновиче, когда то работавшем у него в группе, И. С. Мелехове и других северных ученых. Ярким примером может служить Александр Алексеевич Молчанов. По окончании лесного техникума он был направлен помощником лесничего в Северное опытное лесничество. До женитьбы жил в семье Алексеевых как полноправный ее член. Заочно учился в АЛТИ. Заметив у него научную «жилку», Сергей Венедиктович настойчиво втягивал его в свои лесные опыты, и постепенно А. А. Мол чанов стал его ближайшим помощником. Частые беседы на лесные темы не прошли даром — А. А. Молчанов защитил кандидатскую и доктор скую диссертации, возглавил лабораторию лесоведения АН СССР (после смерти акад. В. Н. Сукачева). Сергей Венедиктович гордился успе хами своего ученика.
К сожалению, после смерти своего учителя А. А. Молчанов в присутствии И. С. Алексеева заявил, что он —ученик Сука чева, а не Алексеева. Видимо, на какой то момент «бес попутал» такого крупного ученого. Но то, что без С. В. Алексеева никогда не стал бы лесоводственной величиной А. А. Молчанов, это бесспорно. И, конечно, можно понять обиду Ивана Сергеевича за такую несправедливую оценку прошлого. В феврале 1957 г. у С. В. Алексеева резко пошатнулось здоровье и он вышел на пенсию. Ему шел 78й год. В декабре того же года его не стало. О последних днях жизни его мне рассказывала Любовь Вячеславовна Покровская, сестра жены Ивана Сергеевича: «Он был тяжело болен, лежал здесь, в Архангельске, в больнице. Я постоянно ходила к нему и видела, как он увядал. Когда умер, к поезду на левый берег везли на лошади. За гробом шла огромная толпа. И в Обозерскую со всех ближайших деревень съехались люди. Вспоминаю прощальное слово одной старушки: «Приехал ты к нам барином, трудился всю жизнь не меньше нас, а жил хуже, бедствовал, но вот похоронили мы тебя опять как барина». Кто то из лесоводов предлагал похоронить Сергея Венедиктовича в созданных им культурах, но Вера Дмитриев на сказала, что он всю свою жизнь провел среди простых людей, пусть и лежит среди них здесь, в Обозерской». В 1959 г. по инициативе И. Ф. Преображенского из Москвы был привезен памятник из черного мра мора.
В феврале 1962 г. рядом с Сергеем Венедиктовичем была похоронена Вера Дмитриевна. Не зарастает тропа к могиле С. В. Алексеева. Торжественно, при большом стечении местных жителей, родственников и гостей был отмечен 100летний юбилей со дня рождения знатного северного лесовода. Присутствовали видные лесоводы и ученые П. Н. Львов, А. С. Синников, Б. Б. Лебле, И. В. Волосевич, руководство областного управления лесного хозяйства и института леса и лесохимии. На правительственном уровне местному лесхозу было присвоено имя С. В. Алексеева. А время бежит неумолимо вперед. Вот и 120летний юбилей остался позади. 10 июля 1999 г. снова в Обозерской собрались местные лесоводы, жители поселка и родственники. Из Воронежской области приехали Иван Сергеевич и Надежда Вячеславовна Алексеевы. Из Архангельской области прибыла солидная делегация ученых и производственников. К сожалению, все меньше ос тается тех, кто лично знал ученого. Но память о нем, переданная старшими, остается в молодом поколении лесоводов. Выпускник лесохозяйственного факультета АЛТИ Александр Лебедев посвятил ученому, лесоводу и педагогу стихи, в которых есть строки: Извечно гимны красоте Творят талантливые руки В граните, в бронзе, на холсте, В строке, в движении и в звуке. Славны резец и карандаш, Пера и кисти труд почетен, Но узок даже Эрмитаж Для Алексеевских полотен. И чем дальше уходит от нас время, в котором жил и работал Сер гей Венедиктович Алексеев, тем значимей как Личность становится он сам и его подвижнический труд на благо беломорской тайги.