Когда мы говорим: «Лес рубят - щепки летят»,- то, пожалуй, стремимся больше оправдать бесхозяйственность, чем сожалеем по поводу ее. Что ж, дескать, поделаешь, при любом производстве неизбежны издержки. Когда же все-таки наше экологическое сознание изменится настолько, чтобы эта пословица звучала гневным укором бесхозяйственности в лесу? Откуда пошло такое отношение к ценнейшему народному достоянию? Не от того ли, что наша страна - самая богатая лесом держава мира? Так давайте же приумножать это богатство!
В «Основных направлениях экономического и социального развития СССР на 1986-1990 годы и на период до 2000 года» указано: «Усилить контроль над рациональным использованием лесосырьевых ресурсов...» Таким образом, бережливое, рациональное использование лесных богатств возведено в ранг общегосударственного значения.
Мы, к сожалению, свыклись с небрежным отношением к лесу. В «тылу» вырубленных лучших участков остаются низко продуктивные древостои, недорубы на лесосеках, высокие пни, брошенные срубленные деревья; велики потери при транспортировке, ценная древесина сгорает в кострах, ложится на дно сплавных рек, используется на временные сооружения. Все это результат низкой культуры лесозаготовительного производства.
Побывайте летом на вырубке. Даже заядлые грибники, ягодники, туристы обходят эти места стороной как трудно проходимые, неприглядные и бесплодные. Попробуйте когда-нибудь по считать, сколько раз из ста шагов вы наступили на древесину, сколько раз - на чистую землю и сколько раз - на живую лесную растительность. Окажется, что на свежей вырубке лежит почти сплошной покров древесины: сучья, пни, обломки стволов. Эту древесину называют лесосечными отходами. Термин придумали, видимо, экономически неграмотные люди. Гораздо точнее назвать это безобразие потерями древесины и оценивать их по стоимости товарной продукции.
Основной недостаток использования лесосечного фонда - недорубы. Это компактные участки леса, оставленные при рубке делянки. При устройстве Лешуконского лесхоза в 1980 г. изучение по аэрофотоснимкам мест рубки, а затем таксация оставленной древесины показали, что недорубы составили 1,4 млн. кубометров. Кроме того, было учтено 139 тыс. кубометров срубленной, но не вывезенной древесины и свыше 400 тыс. кубометров единичных деревьев. Все это составило 64 % (!) от запаса древостоев, переданных лесозаготовителям для главного пользования.
По данным кафедры лесной таксации и лесоустройства АЛТИ, ежегодные потери стволовой древесины на Европейском Севере (Архангельская и Вологодская области, Коми АССР) составляют не менее 12 млн. кубометров. Если бы удавалось использовать только половину этого ценного технологического сырья, то можно было бы сохранять ежегодно до 65 тыс. гектаров леса.
Немало хорошей древесины тратится в леспромхозах на временные сооружения. Только в 1984 г. Архангельсклеспромом на эти цели израсходовано 1730 кубометров в основном деловой древесины(? - мало). А ведь для строительства и ремонта лесовозных дорог необязательно использовать хвойные бревна высокого качества. Не раз приходилось нам слышать от работников леспромхозов, что мощную лесовозную технику, особенно по сырым местам, береза и осина долго не выдерживают, тем более, что осина, как правило, бывает поражена сердцевинной гнилью. Поэтому приходится даже на временных дорогах класть под колеса автолесовозов наиболее крупные и крепкие стволы хвойных. Действительность и отчетность здесь зачастую расходятся. В определенной мере это можно понять, но уж никакими объективными причинами нельзя оправдать тот факт, что ежегодно у пня остается до 90 тыс. кубометров древесины.
Мы не можем представить себе, чтобы комбайн «выхватывал» участки пшеницы погуще, а оставлял пореже, или шофер устилал непроезжую часть дороги зерном. А в лесной промышленности множатся и множатся факты бесхозяйственности, нанося подчас невосполнимый ущерб. С этим злом давно сжились, и настоящей борьбы, кроме начисления штрафов, с ним не ведется. Суммы штрафов, выплачиваемые леспромхозами за различные лесонарушения, солидны, но ведь и перекладываются они, по сути дела, из одного государственного кармана в другой. Кроме того, эти штрафы, как правило, сильно занижены. По крайней мере, когда в опытном порядке провели освидетельствование мест рубок методом крупномасштабного фотографирования их с самолета, то сумма штрафов по отдельным леспромхозам возросла в несколько раз. А ведь по аэрофотоснимкам некоторые нарушения, например, высокие пни, учесть невозможно. Очевидно, что и работники лесхозов, именуемые лесной охраной, не проявляют здесь должной принципиальности. От лесничих порой можно услышать такую фразу: «Нет уж, извините! Если я оштрафую лесопункт на полную катушку, потом у них и гайки не выпросишь».
Считается естественным бросать на лесосеке техническую зелень - хвою и зеленые побеги. А ведь из нее ежегодно можно вырабатывать многие сотни тонн хвойно-витаминной муки.
Заметим, что оценивать однозначно потери древесины тоже нельзя - одновременно они являются органическим удобрением для будущих лесов. Всякий сбор урожая, как известно, выносит из почвы жизнеобеспечивающие вещества - азот, калий, фосфор и другие. Масса древесины составляет в наших лесах в среднем 200 тонн на гектар (с пнем, корнями и кроной). Для компенса-ции плодородия почвы после вывозки только стволовой древесины требуется 15 тонн на гектар туковых удобрений, или 100 тонн органических. Возникает вопрос: что выгоднее - полностью вы-возить древесину из леса и компенсировать плодородие почвы минеральными удобрениями или оставлять древесину кроны, корней, пней, хвою в качестве органических удобрений? Научно обос-нованного ответа пока нет.
Сейчас лесная промышленность предпринимает энергичные усилия, чтобы продлить существование сложившихся лесозаготовительных предприятий, сырьевая база которых истощилась. Что называется, по крохам удается наскрести лесосеки еще на год. Но сбережение лесных ресурсов не ограничивается лесосекой. Немалые резервы экономии имеются при правильной транспортировке древесины, особенно при молевом сплаве. Каждый кубометр, взятый с большим трудом, должен использоваться буквально до последней щепки. В этом направлении сделано уже немало. Производство древесноволокнистых и древесностружечных плит, использование щепы и лиственных пород целлюлозно-бумажными производствами позволило значительно сократить потери древесины. Но полностью при переработке сырья они еще не исключены. Так, по объединению Северолесоэкспорт потери пиловочного сырья из-за нарушения технологии лесопиления, по неполным данным, в 1985 г. составили 117 тыс. кубометров, или 2,1 % от переработанной древесины. Исключение этих потерь позволило бы дополнительно выработать 54 тыс. кубометров пиломатериалов, в том числе 33 тысячи экспортных. На Соломбальском и Цигломенском ЛДК выход пиловочного сырья из-за нерациональной разделки хлыстов оказался ниже запланированного на 19 и 31 %. в результате было недополучено 56 тыс. кубометров пиловочника.
Отмечены также нарушения в хранении пилопродукции, что ведет к пересортице, снижению качества, особенно экспортных материалов. Таким образом, резервы экономии имеются не только у лесозаготовителей на лесосеке, но они значительны и в лесопилении. Надежный заслон потерям - это экономия сотен гектаров леса, а значит, продление, пусть и небольшое, действия леспромхозов с истощенной сырьевой базой.
Итак, периоду расточительства должен прийти конец. Экономия древесины на всех ступенях заготовки, транспортировки и переработки - вот главный лозунг лесной политики в наше время! В этом случае менее острым станет вопрос: «А что рубить завтра?»