Ранней весной 1910 г. в захолустную деревеньку Малые Озерки, расположенную в двух километрах от станции Обозерская, приехал человек, которому суждено было прожить здесь долгую и яркую жизнь. Это был Сергей Венедиктович Алексеев, выпускник Императорского лесного института, высокий, с располагающей внешностью мужчина, несколько полный для своих тридцати лет. В те времена на станции было несколько служебных построек, а в деревне Малые Озерки числилось по официальному учету сорок дворов. И на сотни верст раскинулась глухая беломорская тайга.
Многим местным жителям этот приезд показался случайностью. Не будет же барин всю жизнь прозябать в медвежьем краю, который пока еще не оживила и недавно построенная железная дорога! Член корпуса лесничих, он уж, наверное, займет подобающее своему чину место в лесном департаменте! Прошли годы, и приезжий стал своим среди этих людей, да и сама тайга стала ему родным домом. Впоследствии С. В. Алексеев получил немало заманчивых предложений работать в крупных городах страны, но он остался верен северному лесу. Не задержала его надолго и должность доцента в только что организованном Архангельском лесотехническом институте. 45 лет читал он курс лесоводства в бывшем Обозерском лесном техникуме и лесной школе. Здесь, на станции Обозерская, он и похоронен в 1957 г., а местному лесхозу присвоено его имя.
С. В. Алексеев не стремился к высоким титулам, они сами его нашли. В 1947 г. без защиты диссертации ему была присуждена ученая степень доктора сельскохозяйственных наук. Немало надо потрудиться, чтобы заслужить такое редкое признание. С. В. Алексеев заложил основы лесного опытного дела на Европейском Севере и выполнил ряд солидных исследований, которые до сих пор не утратили своего научного и практического значения. Но, главное, он стоял у истоков нового, в настоящее время самого крупного в советской лесной науке направления - таежного лесоводства. Возглавляемое им Северное опытное лесничество вело фенологические и метеорологические наблюдения, изучало семеношение хвойных пород, возобновление леса на гарях и вырубках, анализировало влияние на среду выборочных и сплошных рубок, способов очистки лесосек и многое другое. Впервые в условиях Севера в 1912 г. был создан лесной питомник, где высевались семена дендрофлоры ряда губерний России. Наряду с научными приходилось заниматься и чисто хозяйственными, и лесозаготовительными делами. Но именно за опытническую работу в 1923 г. на сельскохозяйственной выставке в Москве лесничество было удостоено диплома III степени.
В 1927-1930 п. под руководством С. В. Алексеева впервые в столь северных условиях были выполнены опытные посевы семян сосны. «Посев ближе к природе и в силу этого должен давать насаждения более высокого качества,- пишет С. В. Алексеев. - ...организация посадок на обширных площадях при слабой населенности, недостатке рабочих рук, малочисленности специaлистов и низшего технического персонала, при сосредоточении работ в пределах непродолжительных сроков, на фоне осеннего и весеннего бездорожья представляется делом более трудным, чем организация посевов» (1). В те годы на Севере только начали развиваться сплошные рубки, и С. В. Алексеев предвидел, что лесовосстановление станет очень острой проблемой, что без помощи человека естественным силам природы здесь не справиться.
Для посева опытных культур был подобран однородный по лесорастительным условиям участок площадью 22 гектара, где раньше был спелый сосновый древостой с примесью ели, который был пройден в 1916-1917 п. условно-сплошной рубкой. Из-за сильной захламленности участка на нем в 1919 г. произошел пожар, от которого погибла вся ель и большая часть семенников сосны. Сухостойные деревья стали рубить на дрова. Захламленность возросла еще больше, и в 1925 г. вновь случился пожар. На месте образовавшегося пустыря и были созданы культуры.
Вся территория участка была разделена на отдельные части - варианты, каждый из которых отличался по способу обработки почвы, размеру площадок, числу их на гектар и количеству высеянных семян. В конечном итоге предстояло выбрать из всех вариантов наиболее рациональный для производства, то есть наиболее дешевый и в то же время обеспечивающий успешное лесовосстановление. На десяти вариантах почва для посева гото-вилась площадками размером от 0,25 (0,5Х 0,5 метра) до 16 квадратных метров (4 Х 4 метра). При этом на отдельных вариантах с площадки мотыгой сгребали верхний слой - лесную подстилку вместе с покровом из мхов и трав до «голой» земли, на других, наоборот, собирали этот слой в центр площадки в виде холмика. На двух вариантах подготовка почвы велась полосами шириной 0,5 и 1 метр при расстоянии полос друг от друга 3 и 4 метра. На одном из вариантов мотыгу при подготовке почвы не применяли, а семена высевали на огнищах, образовавшихся при сжигании в кучах сучьев и древесного хлама. Высеянные семена везде за-делывали железными граблями.
С. В. Алексеев вел тщательный учет затрат труда. Вот как описывает он работу первого коллектива на лесокультурных работах в Архангельской области: «Работа на культурах произво-дилась поденно. Работало всего 15 человек. Главное ядро рабочих составляли женщины в возрасте от 17 до 27 лет. На их долю падало 80 процентов общего числа рабочих, остальные были мальчики-подростки: По оценке на глаз, по быстроте работы из женщин хороших работниц было 8, средних 3 и плохих 1. Из подростков хороших работников не было, средних 2, плохих 1. Трудовая дисциплина на работах была хорошая. Наблюдались случаи соревнования отдельных участников. Непосредственно наблюдавший за работами объездчик, веселый и энергичный человек, обладал способностью воодушевлять рабочих».
Для опытных культур семена сосны были привезены из Архангельска и сразу же высеяны. Расход в первый год был небольшой - 400-500 граммов на гектар. Но из-за низкой всхожести в дальнейшем на каждую площадку высевали уже по горсти семян, и расход на гектар доходил до 10 килограммов. На основе наблюдений за культурами в первые годы их жизни был сделан вывод, что лучшим оказался наиболее простой и наименее трудоемкий способ огневой подготовки почвы.
Другие дела и заботы отвлекли внимание С. В. Алексеева от этих культур. Широкими квадратами сплошных концентрированных вырубок запестрела беломорская тайга. В 1931 г. на базе Северного опытного лесничества организуется группа, подчиненная вначале Плесецкому лестранхозу, затем тресту Севтранлес; а позднее - Ленинградскому научно-исследовательскому институту лесного хозяйства. По запросам производства группа изучает состояние сырьевых баз лесозаготовителей, влияние пожаров на возобновление и рост леса, разрабатывает меры борьбы с жуком древесинником, сильно поражавшим лес на нижних складах, и выполняет ряд других работ. В этой группе заинтересованно трудятся специалисты: А. А. Молчанов, ставший впоследствии членом-корреспондентом Академии наук СССР, В. И. Крылов, И. Н. Пименов, И. М. Стратонович, Я. Я. Лобанов, Н. И. Мокеев, А. А. Свалов. Большую помощь оказывает группе заведующий лесным сектором треста Севтранлес И. Ф. Преображенский. Первый на Европейском Севере небольшой коллектив лесоводов более полувека назад дал пример плодотворного содружества науки и производства - тот пример, на который и сегодня надо ориентироваться всем работникам леса.
Деятельность опытной группы не прекращалась и в годы Великой Отечественной войны. Правда, в группе осталось лишь три штатных работника: сам С. В. Алексеев, метеоролог О. Г. Молодкина и уборщица А. А. Иванова. Кроме опытнической работы Сергей Венедиктович читал по совместительству лекции по лесоводству и древесиноведению в лесном техникуме, организовывал мальчишек на изучение и сбор шиповника, богатого витаминами и крайне необходимого для раненых воинов, да и тянул семью, в которой было четверо детей. Старший сын Иван, ушедший на фронт в сорок третьем, вспоминал: «Когда я вернулся в 1946-м после тяжелого ранения, то увидел перед собой старичка в cостоянии почти полной дистрофии - кости да кожа. Но никаких жалоб мы от него никогда не слышали».
К своему первому лесокультурному опыту С. В. Алексеев вернулся лишь в 1951 г., когда молодняку пошел третий десяток лет, а самому Сергею Венедиктовичу - восьмой. Непосредственную работу по изучению культур выполняла сотрудница Северной лесной опытной станции Мария Ивановна Ильиных. К тому времени схема-чертеж расположения вариантов была утеряна. Для уточнения их в Обозерскую приезжал А. А. Молчанов. «Он очень интересно и удивительно подробно рассказывал о создании культур, о способах подготовки почвы и посева, хотя прошло с тех пор более 20 лет,- писала нам в письме М. И. Ильиных,- показал участки с посевами в холмики и просто в разрыхленную почву. Обратил мое внимание на одиноко стоящие сосны на границе и за границей участка вблизи культур, которые объясняли самосев в междурядьях».
По исследованиям 22-23-летних культур С. В. Алексеев отмечает, что в густых посевах приживаемость почти в два раза выше, чем в редких. Более высокую эффективность густого посева он объясняет тем, что крупные биогруппы противостоят выжиманию морозом: «выжать целую группу взаимно переплетающихся корневых систем, конечно, труднее, чем одиночный корешок»2.
В целом, по мнению ученого, групповые культуры имеют преимущества и в росте деревьев, поэтому они вполне целесообразны на Севере. В то же время этот вывод он делает как предварительный, требующий тщательной проверки в широкой лесокультурной практике.
Сергей Венедиктович дорожил честью своего имени и никогда не шел против совести. На собрании общественности, посвященном столетию со дня рождения С. В. Алексеева, его сын рассказывал: «Так уж получилось, что гнездовые посевы в послевоенные годы были в моде благодаря деятельности небезызвестного академика Лысенко, хотя заниматься ими начал отец значительно раньше. И подход у него был иной. Помню, когда отец закончил труд «Рубки в лесах Севера», кто-то из лесоводов предложил сделать введение в свете теорий, царящих тогда в биологической науке. Был намек и на улучшение материального положения семьи. Всегда уравновешенный и спокойный, отец не выдержал, резко ответил: «Мне совесть никогда не позволит это сделать. Самое страшное для ученого - преднамеренные ошибки. Если я это сделаю, мне не будет прощения от потомков».
Какова же дальнейшая судьба первых опытных культур?
В 1962 г. учащиеся лесной школы под руководством преподавателя В. И. Борисова провели в них рубки ухода, и хотя вырубались в основном лиственные породы, работа в целом была выполнена неквалифицированно, очагами. Лучше было бы совсем не проводить такие рубки или проводить их на половине варианта, оставив другую без изменений для контроля. В 1975 г. культуры в южной части участка оказались обработанными арборицидами - химическими веществами, отрицательно действующими на лиственные породы. Впоследствии удалось установить, что это произошло по чистой случайности. Экипаж самолета, вылетавший на химическую обработку лиственно-хвойных молодняков, при возвращении на аэродром слил часть оставшихся химикатов на лес. Этим лесом оказались алексеевские культуры.
Кафедра лесной таксации и лесоустройства АЛТИ по просьбе Архангельского управления лесного хозяйства вот уже полтора ..десятилетия ведет постоянные научные наблюдения за опытными культурами. В каждом из вариантов заложены пробные площади с нумерацией деревьев, периодически проводятся необходимые обмеры.
Как же выглядят опытные культуры в настоящее время, в возрасте, перевалившем за полвека? Это уже вполне сформировавшиеся древостои с явным преобладанием сосны. Средняя высота колеблется по вариантам от 16 до 23 метров, запас древесины в большинстве вариантов составляет 300, а на одном даже426 кубометров на одном гектаре. Древостои естественного происхождения, окружающие культуры, не имеют таких высоких показателей. С практической точки зрения многие варианты опытных культур оказались непригодны для широкого распространения, например, такой, как с площадками 4 Х 4 метра при удалении их друг от друга на 10 метров. Но тому, кто идет первым, всегда труднее. Идущим вслед уже легче выбрать наиболее рациональный вариант. Культуры С. В. Алексеева представляют не-сомненную ценность как самые старые и самые северные в области. Поэтому они по праву могут иметь официальный статус памятника природы.
Но это не единственный опытный участок культур «обозерского доктора». В 1949 г. было испытано 13 вариантов культур посевом и 15 - посадкой. Работы по созданию культур проводили учащиеся Обозерской лесной школы под руководством и контролем самого С. В. Алексеева, сотрудников Северной лесной опытной станции и лесничества. Почву готовили весной вручную мотыгой с рыхлением поверхности площадки, предварительно сняв дерн и моховой покров. При посеве использовали местные семена низкого, III класса сортности, при посадке - двухлетние сеянцы, привезенные из Плесецкого и Коношского лесхозов. Варианты отличались по размерам площадок - от 0,09 до 4 квадратных метров, количеством их на гектаре - от 400 до 10000 штук, количеством сеянцев или посевных мест в площадке - от 1 до 80 штук. Площадь отдельного варианта 0,5 гектара, общая площадь культур 14 гектаров.
Во время создания культур сухая и теплая погода сменилась через несколько дней резким похолоданием, что снизило всхожесть семян и приживаемость сеянцев. Кроме того, в первые два года часть всходов погибла из-за выжимания морозом. Вопреки своим предположениям С. В. Алексеев сделал важный для производства вывод, что выжиманию морозом одинаково подвержены как одиночные сеянцы, так и растущие пучком.
После смерти С. В. Алексеева эти культуры были, по сути дела, забыты. Детальные исследования их проведены нами в 28-38-летнем возрасте древостоев. Ясно, что чем старше становятся культуры, тем ценнее они для науки и производства, тем достовернее выводы. Прежде всего выяснилось, что метод создания культур посадкой по сравнению с посевом в условиях северной подзоны тайги приводит к формированию более продуктивных древостоев. Все основные таксационные показатели – средняя высота, средний диаметр, сумма площадей сечений и запас древостоя оказались выше в однотипных вариантах посадок. Посевы лишь имели более высокую густоту. И другой важный вывод: искусственный лес может расти лучше, чем возникший естественным путем. Таким образом, у человека есть потенциальные возможности активно влиять на лесовосстановление, было бы при этом только желание.
Оба участка опытных культур в Обозерском лесхозе - уникальные объекты лесокультурного дела на Европейском Севере. Теперь это не только ценный объект для научных исследований, но и живая память о видном лесоводе Сергее Венедиктовиче Алексееве, посвятившем всю свою жизнь лесам Беломорья

1. Алексеев С. В. К вопросу о плодоношении и искусственном возобновлении лесов Севера. Архангельск: Северное краевое издательство, 1932, с. 35-42.
2. Алексеев С. В. К проблеме лесных культур в условиях Севера.- В сб.: -Некоторые вопросы ведения лесного хозяйства на Севере. Архангельск; Кн. изд-во, 1953, с. 58.